2.Притча

2.Притча

"Каждая цивилизация в определенном возрасте имеет возможность возвысить, или разрушить себя. Если делается выбор в пользу возвышения, то возникает импульс, позволяющий появиться учениям об утерянных законах сущего". (Высший разум, ченнелинг).

М.И. Беляев, 2015г,©

О.Я.Бондаренко, 2014,г .

ОДНИ

(философская притча)

Где-то далеко-далеко, в центре огромной пустыни жило маленькое племя. Ничего примечательного в нём не было, особой воинственностью оно не отличалось, существовало тихо, мирно и, в общем, незаметно для самих себя. Дни проходили за днями, века за веками, но это никак не влияло на уклад жизни племени.

Разместилось оно в крошечном оазисе у мутного водоёма, окруженного рощей пропылённых пальм. Несколько десятков глинобитных мазанок и тростниковых хижин образовывали кривые и грязные улочки, на единственной площади убогого селения днём паслись верблюды, а вечером из верблюжьего помёта разводили костёр, на котором готовили чай для аксакалов, – этим, собственно, и исчерпывался весь мирок забытых богом людей. Почти сразу за крайними домами начинались пески, и пески уходили до горизонта, и считалось, что нет им конца, и никто никогда не слышал о землях, где пустыня отступает.

Время тянулось в этом селении очень медленно. В часы, когда спадала дневная жара, мужчины собирались на площади, чтобы обменяться парой слов, а чаще – помолчать, потому что и говорить было особенно не о чём. Они возлежали на рваных одеялах и облезлой кошме вокруг огня – старики поближе, молодёжь подальше, по старшинству, слушали песнь окружающего безмолвия, тихий лепет песков, вдыхали запах дыма и звёзд и долго-долго глядели в стреляющие искорками языки пламени. Впрочем, иногда нет-нет, да и пробивался разговор между старейшими и мудрейшими о тайнах мироздания, и, напившись чаю с верблюжьим молоком, довольные аксакалы позволяли себе ответить на робкие вопросы молодых джигитов, если, конечно, последние осмеливались их задать.

Юный Эне-Бене всегда интересовался этим миром. Он мог долго перебирать песчинки, внимательно изучал структуру стволов пальм, бросал камешки в воду и гладил верблюдов, извлекая из их шерсти паразитов. И ещё он долго смотрел туда, куда садилось солнце, и туда, откуда оно вставало, и ему мучительно хотелось узнать, есть ли там, в тех далёких краях люди, подобные народу селения.

– Ты не первый, Эне-Бене, кто хочет разгадать загадку природы, – говорил ему умудрённый опытом старейшина племени. – Но, увы, разгадка скрыта от простых смертных. Много тысячелетий наши лучшие умы размышляли над вопросом, что есть там, за горизонтом, и имеется ли у пустыни конец. Никогда за всю историю к нам никто оттуда – из-за линии песков – не приходил. Ни одна живая душа ни разу не пересекала этот раскалённый ад и ни разу мы не видели тех, кого могли бы с полным правом назвать «чужеземцами». Закономерно спросить: если сия пустыня нигде не кончается и если она не родила на свет ничего, кроме нашего маленького оазиса, то может ли существовать явление жизни, по крайней мере, разумной где-либо ещё, в других местах?.. Увы, Эне-Бене, мы одни в этом негостеприимном, суровом пространстве; так считает большинство стариков и, поверь, в их воззрениях заложен глубокий, часто выстраданный душой и сердцем, смысл.

– Однако, о мудрейший, – не сдавался Эне-Бене, – неужели Великий и Всемогущий не посчитал возможным создать иные миры и иные народы где-либо за пределами нашего оазиса? Почему он ограничился только нами?..

– Пути Господни неисповедимы! – нахмурился старейшина. – Не нам с тобой обсуждать высшие решения, но принимать их как должное есть наш священный долг.

– Если снарядить экспедицию – караван из нескольких верблюдов, снабдить их водою, сколько смогут увезти, да финиками, да лепёшками, то они смогут рано или поздно найти таких же, как мы, и вступить с ними в контакт, – размышлял вслух непокорный Эне-Бене к неудовольствию стариков.

– Почему ты думаешь, что такие действия не предпринимались до тебя? – вопрошал наиболее почтенный из племени. – Пустыню невозможно пройти, она теряется в бесконечности, и не раз бывало, что посланные нами на разведку караваны так и пропадали в песках либо вынуждены были, не солоно хлебавши, возвращаться обратно. Пойми, Эне-Бене, мы не против юношеских дерзаний, но нужно всегда отдавать себе отчёт, где кончается здравый смысл и начинаются несбыточные мечты.

– В конце концов задумайся о том, что означает название нашего народа: настоящие люди, точнее, единственные люди на Земле, – подытожил старейшина. – Мы понимаем твои побуждения: если бы существовало братское племя, то у нас на двоих было бы вдвое больше верблюдов и вдвое больше еды, и появилась бы возможность совместного решения кое-каких вопросов. Но одного желания мало. Мир создан так, как создан, и факт остаётся фактом – сегодня мы одни разделяем ответственность за его судьбу.

На этом разговор завершался, и мужчины молча переваривали услышанное, размышляя о том, о чём можно только размышлять…

Однажды ночью, ещё до восхода солнца, Эне-Бене вышел из дому и принялся нагружать вьючных животных, недовольно фыркающих со сна. Накануне им давали много воды. Эне-Бене помогали братья, которые закрепляли поклажу на верблюдах, и вскоре маленький караван в сопровождении старушки-матери, проводившей сыновей до околицы, отправился в путь.

Шли долго и неторопливо, взвешивая силы и расстояние. Направление определяли по звёздам и солнцу (чаще по звёздам, поскольку старались не истязать себя в полуденный зной). Нередко приходилось пережидать песчаные бури, сбившись с верблюдами в общую кучу; порой досаждали миражи, и требовалось много времени и нервов, чтобы разобраться в этом удивительном коварстве природы. Пересекали могучие дюны и барханы. Умывались горячим песком. Ловили ящериц и змей, и молча провожали взглядом вездесущих стервятников, которые следовали за караваном, но, впрочем, попадались со временем всё реже и реже.

Так прошёл месяц, потом другой. От людей остались кожа и кости, верблюды едва переставляли ноги. Пить хотелось нестерпимо, и Эне-Бене проявлял максимум изобретательности, собирая капли влаги, концентрировавшейся на камнях после холодных ночей, и отыскивая мутные, пропитанные глиной лужицы в руслах высохших рек. В конце концов Эне-Бене принял решение остановиться и, плача, всю ночь молился Великому и Всемогущему, задавая ему вопрос, который, к сожалению, так и оставался без ответа.

Как они добрались домой, никто не помнил. Людей поразило беспамятство, многие бредили; часть верблюдов издохла в пути, и лишь белые их кости служили единственным ориентиром в необозримом океане песков, видимые на многие и многие мили. Когда остатки каравана готовились умирать, пошёл дождь – тот редкий и стремительный дождь, который иногда по счастливому недоразумению пересекает пустыню. Губы, лопнувшие и потрескавшиеся, болели при прикосновении воды, тяжёлый хрип вырывался из обезумевших глоток. Но короткая, призрачная влага сделала своё дело: участники экспедиции выжили, если, конечно, можно было назвать жизнью их убийственно тяжкое физическое существование.

Всё селение собралось посмотреть на нескольких чёрных, осунувшихся, полуголых призраков, бредущих к своему дому, как в каком-то свинцовом тумане. Было всё: и слёзы матери, и вздохи старейшин, и остекленевшие взгляды спасшихся и своим примером доказавших всю бессмысленность поисков того уникального, что не повторяется дважды.

…Когда Эне-Бене подлечился и пришёл в себя, выяснилось, что он очень постарел. Он стал неразговорчив, замкнут и больше не рвался спорить с аксакалами, отстаивая собственную правоту. Мало того, он сделался в селении уважаемым человеком, и ему часто оставляли место непосредственно возле костра на центральной площади, где готовили чай для мудрейших в вечерние, прохладные часы. Эне-Бене устраивался на драной кошме, принимал величественным движением чашку с горячим напитком и неторопливо прихлёбывал его. Мужчины глядели в огонь, и молодые джигиты, набравшись смелости, робко расспрашивали старых и почтенных об устройстве мира, и Эне-Бене слушал ответы знающих, согласно кивая головой. Иногда он и сам позволял себе вставить одно-два слова, но в целом это было для него не характерно. Понимание и осознание не нуждаются в речи, и Эне-Бене чувствовал это как никто другой.

Иногда беседы затягивались за полночь. Иногда костёр догорал, и тьма обволакивала собравшихся. Все замолкали и смотрели во мрак пустыни – их мира, который им было доверено представлять. Смотрел невидящими глазами и Эне-Бене. Он размышлял о песках, об одиночестве и о странной штуке – жизнь, которую их народ, единственный во Вселенной, был обязан донести до грядущих веков.

* * *

Доктор Энн Б.Н. очень торопилась. Её выступление было запланировано сразу на двух конгрессах, которые проходили с небольшим разрывом в разных местах Земли, и она делала всё возможное, чтобы не выбиться из графика. Строгая, высокая, подтянутая, в роговых очках она была весьма заметной фигурой в научном мире, и её доклады неизменно привлекали внимание и сторонников и оппонентов.

Доктор Энн Б.Н. заведовала кафедрой в N-ском университете и являлась автором более трёхсот научных работ по проблемам общинного сознания, психологии малых групп, этнической прогностики и когнитивной антропологии. Помимо этого, она руководила проектом «Тишина в пустыне» и в её обязанности входило изучение крошечного племени, затерявшегося в необъятных песках одного из заповедных участков планеты. Проект предполагал моделирование поведения членов первичных общин в экстремальных природных условиях, с одной стороны, и сохранение данного конкретного племени, с другой, – поскольку существовала опасность его полного вырождения при столкновении с современной цивилизацией вследствие разрушения привычного уклада жизни. Согласно проекту, университет располагал собственным спутником, который постоянно висел на высоте 180-300 километров над селением, где сконцентрировалось указанное племя. Данные собирались регулярно, передавались в специально созданный научно-исследовательский центр и обрабатывались аналитической группой, сделавшей много для подготовки нынешних докладов.

– Уважаемые коллеги! – говорила доктор Энн Б.Н. в своем выступлении на первом из конгрессов. – В розданных вам материалах вы можете ознакомиться с результатами проделанной нами работы. Нам приходится тщательно оберегать народ А – назовём его так – от разрушающего воздействия технотронных культур. Причём делать это особо деликатно, не ущемляя его самолюбия и сохраняя его уникальный, сложившийся столетиями этнический облик. Данные этого эксперимента очень важны; ведь от них зависит вопрос создания этносферных заповедников по аналогичной схеме в различных частях земного шара.

На нас возложена тяжёлая задача. Мы ни при каких обстоятельствах не имеем права активно вмешиваться в естественные процессы развития племени А, по крайней мере наше вмешательство не должно видимо проявляться со стороны. Вместе с тем, мы не можем и бросить племя на произвол судьбы, поскольку наступление пустыни убьёт его в течение нескольких лет. Для нас очень важно сохранить хрупкое равновесие между природным – внешним, окружающим и внутренним, сугубо человеческим – так, чтобы дать людям возможность задействовать свой потенциал. Ведь мы знаем законы самоорганизации живых систем, тем более в неблагоприятной среде, и помним главный принцип всякого разумного совершенствования: если хочешь помочь человеку, то не решай за него его проблемы, а сделай его способным решить их самостоятельно.

На практике локальной протоэтнической системе А угрожает множество опасностей. Прежде всего, они исходят от пустыни. Мы постоянно берём пробы воздуха, проводим анализ миграции песков, изучаем изменение розы ветров. При необходимости мы «корректируем» ситуацию, – например, можем отрегулировать влажность в сторону увеличения или сторону уменьшения, сдерживаем или провоцируем самум (сухой знойный ветер пустыни) и даже изменяем отражательную способность кварцевого песка путём особого рода наслоений. Но проблемы приходят не только извне. Корни многих из них – во внутреннем саморазвитии племени. Естественно, что законы познания не чужды этому маленькому народу, и в принципе это здорово, но иногда не укладывается в стратегию проведения эксперимента. Так, много неприятных минут нам доставил самочинный караванный поход Эне-Бене, который едва не привёл к рассекречиванию проекта для той, другой стороны. Ведь мы не могли позволить людям погибнуть в пустыне, но так же не могли и объявить себя без того, чтобы сделать дальнейшее возвращение Эне-Бене домой невозможным. В конце концов всё благополучно завершилось, и вовремя направленный нами дождь помог героям достичь своего селения почти без потерь (акт о гибели установленного числа верблюдов в ходе проведения эксперимента представлен нами в соответствующие органы и прилагается отдельно).

Далее доктор Энн Б.Н. рассказала о сложившихся моделях мышления участников похода и об оценке мероприятия соплеменниками в контексте их внутренних взаимоотношений с позиций когнитивного анализа. Доклад вызвал ожесточённые споры, и докладчик вынуждена была ответить на множество вопросов, после чего был объявлен перерыв в секционной работе. Во время кофе-брейка доктор Энн Б.Н. принимала поздравления от коллег по случаю блестящей постановки эксперимента.

Не меньший интерес вызвал ход реализации проекта и на втором конгрессе, посвящённом проблемам жизни и жизненных структур, с биофизической, биохимической и молекулярной (генной) точки зрения. Доктор Энн Б.Н. прибыла туда на вертолёте с незначительным опозданием – с согласия оргкомитета. Ею были представлены собравшимся новые доказательства закономерности организации жизненного процесса в условиях активизации противодействующих факторов, с сохранением информации на генном уровне.

После обсуждения доклада слово было предоставлено следующему участнику – профессору Н.Б., давнему знакомому нашей исследовательницы, работы которого вызывали у неё неподдельное восхищение. Профессор специализировался в вопросах самозарождения жизни во внеземной среде и волей-неволей затрагивал проблемы инопланетного разума. Присутствующие слушали его выступление с огромным интересом.

– Следует отметить, – говорил профессор, – что нами был проанализирован огромный массив данных, позволяющий сделать предположение о невозможности существования разумных культур за пределами Земли и соответственно Солнечной системы. Я был бы рад обрадовать любителей фантастических романов, но приходится считаться с фактами. Сегодняшнее моё сообщение является плодом многолетней работы объединённой группы научно-исследовательских центров, специализирующихся в этом направлении (с их перечнем можно ознакомиться в материалах конгресса). Наши сведения во многом пересекаются с информацией НАСА, поэтому можно в какой-то степени поставить точку в затянувшемся споре учёных разных стран по данному вопросу. Достоверно установлены принципы зарождения жизни и определён ряд условий, при которых становится реальностью синтез белков. Мало того, полностью раскрыта закономерность чередования пар нуклеотидов в цепочке молекулы ДНК, что, в свою очередь, позволяет сделать вывод о случайности возникновения первичного хромосомного набора. Иными словами, жизнь появилась только на планете Земля и только потому, что нам, её обитателям, повезло необычайно.

– Можно, конечно, возразить, – продолжал профессор, – что наши выводы преждевременны и субъективны, что нами движет, в первую очередь, своего рода земной эгоцентризм, «превращающий» нас якобы в единственных обитателей Вселенной. Эта точка зрения часто встречается в научном мире, и её нельзя сбрасывать со счетов. Однако на всякие доводы найдутся контрдоводы, – и здесь я выражаю не своё личное мнение, а мнение специалистов, которые не по слухам сталкиваются с существом проблемы. По нашему запросу наши коллеги историки, антропологи и археологи, этнопсихологи, а также палеосоциологи провели собственные исследования с использованием возможностей компьютерного моделирования и компьютерной обработки данных. Фактически было доказано, что ни одно из существовавших на Земле обществ ни разу не вступало в коммуникацию ни с одной из так называемых внеземных цивилизаций, а те случаи, которые могут быть выданы за контакт, имеют в действительности весьма прозаическое объяснение, как бы ни хотелось их кому-то видеть в мистическом свете.

Нравится нам или не нравится, но пришельцев в истории Земли не обнаружено. Где они, инопланетные космические корабли, летающие тарелки и проч.? Если есть – прилетайте, мы вас ждём! Почему же вы не летите?.. Увы, друзья, увы, коллеги, наука слишком часто разбивает надежды мечтателей и романтически настроенных чудаков…

Выступление профессора имело потрясающий успех. Во время перерыва на ланч профессор не успевал общаться с многочисленными желающими. Доктор Энн Б.Н. с трудом пробралась к коллеге, чтобы засвидетельствовать ему своё почтение.

– О Энн, дорогая! – воскликнул её давний друг. – Я очарован Вашим сегодняшним докладом. Могу ли я, воспользовавшись ситуацией, пригласить Вас нынче поужинать в прелестном французском ресторанчике – после того, как кончится весь этот «кошмар»? Мне было бы крайне важно узнать Ваше мнение по ряду научных вопросов.

Согласие было получено, и учёные разошлись по секциям, готовясь с новыми силами броситься в бой.

…Доктор Энн Б.Н. ехала в такси по ночному городу. Она соответствующим образом подготовилась к встрече с коллегой, и у неё ещё оставалось пятнадцать минут до назначенного времени. Доктор Энн Б.Н. думала о прошедшем дне и прослушанных докладах, о выполненной работе и о том, как всё-таки чертовски хороша жизнь – рабочая, плодотворная, насыщенная событиями жизнь. Жизнь, и тем более разумная, – тонкое, хрупкое образование, отличающее человека и выделяющее его из всех неповторимых объектов Вселенной… Доктор Энн Б.Н. посмотрела в окно машины. Она увидела множество звёзд – ярких, разноцветных, холодных, украшающих собою неизмеримо далёкий купол мироздания. На какой-то миг учёная почувствовала себя безмерно одинокой, затерянной в космосе песчинкой, но тут же встрепенулась. Не нужно жалеть о том, что мир устроен именно так, как он устроен, решила она. Не нужно. Хотя, с другой стороны, всё-таки жаль, что с наукой не поспоришь и что из всех неисчислимых планет, звёзд, галактик, скоплений мы, увы, – одни.

Олег Бондаренко,

30 декабря 2014 года

г.Бишкек, Киргизия

РЕЗЮМЕ

Философская притча Олега Ярославовича Бондаренко навевает довольно грустные мысли.

1. Эта философская притча, на мой взгляд, отражает попытку понять устройство мироздания высших измерений (и высших сознаний), используя текущий уровень измерения сознания (существующий тип мышления). С точки зрения геометрии подобные попытки можно сравнить с попытками существ, живущих на плоскости, представить геометрические свойства 3-х мерного мира.

2. Эта философская притча отражает существенные свойства мышления людей, описанных в другой статье (О.Я. Бондаренко), в которой названы три принципа подобного мышления (перенесения, замещения и обезличивания), искажающих смыслы внешнего мира, по образу и подобию своего собственного внутреннего мира, применительно к восприятию истории.

Но подобные подмены, искажающие объективно существующий мир, имеют место не только в истории. Они имеют место во всех сферах деятельности человека.

Это происходит потому, что объективная реальность для мозга, зомбированного собственным подсознанием, оказывается неубедительной (Об инстинктах,О психологии, Геномы интеллекта).

Сайт ЯВЛЯЕТСЯ ТВОРЧЕСКОЙ МАСТЕРСКОЙ АВТОРА, открытой для всех посетителей. Убедительная просьба сообщать о всех замеченных ошибках, некорректных формулировках.

Книги "Основы милогии", "Милогия" могут быть высланы в Ваш адрес наложенным платежом,

URL1: milogy.net

e-mail: [email protected]

Карта сайта

rss

Карта