Джордан Петерсон и Фашистская Мистика | Панкадж Мишра | NYR Daily | Нью-йоркский обзор книг

«Мужчины должны ужесточаться», - пишет Джордан Б. Петерсон в « 12 Правилах жизни: противоядие от хаоса» : «Мужчины требуют этого, а женщины хотят этого». Итак, первое правило: «Встаньте прямо, положив плечи назад. И не забывайте «чистить свою комнату». Кстати, «сознание символически мужское и было с незапамятных времен». О, и «душа человека вечно жаждет героизма подлинного Бытия. Многие такие заявления - как дидактические, так и метафизические - от абсурдности политкорректности до «бремени бытия» - превратили Петерсона, профессора психологии в Университете Торонто, в сенсацию на YouTube и бестселлера в нескольких Западные страны.

12 Правил жизни - всего лишь вторая книга Петерсона за двадцать лет. Упакованный для людей, воспитанных в списках BuzzFeed , бренд интеллектуального популизма Петерсона вырос с ошеломительной скоростью; и его поддерживают, как политический популизм нашего времени, преимущественно мужчины и бешеные последователи, которые, кажется, всегда готовы напасть на своих критиков в социальных сетях. Крайне важно спросить, почему и как этот малоизвестный канадский ученый, который настаивает на том, что гендерные и классовые иерархии предопределены природой и подтверждены наукой, внезапно стал провозглашен самым влиятельным публичным интеллектуалом Запада. Поскольку его апофеоз говорит о кризисе, который по крайней мере столь же глубок, как тот, о котором свидетельствует неожиданное лидерство Дональда Трампа в свободном мире.

Петерсон диагностирует этот кризис как потерю веры в старые истины. «На Западе, - пишет он, - мы уходили от наших традиций, религий и даже национально-центрированных культур». Петерсон предлагает смягчить возникающее в результате «отчаяние бессмысленности», возвращаясь к «древней мудрости». Можно избежать «нигилизма», утверждает он, и «найти достаточное значение в индивидуальном сознании и опыте» с помощью «великих мифов и религиозных историй прошлого».

Вслед за Карлом Юнгом Петерсон идентифицирует «архетипы» в мифах, снах и религиях, которые, по-видимому, определяли истины о состоянии человека с незапамятных времен. «Культура», - гласит один из его типичных аргументов, - «символически, архетипически, мифически мужской», и именно поэтому сопротивление мужскому доминированию противоестественно. Мужчины представляют порядок, а «Хаос - неизвестное - символически ассоциируется с женским». Другими словами, мужчины, сопротивляющиеся постоянным постоянным архетипам мужского и женского пола и не способные ужесточиться, являются жалкими неудачниками.

Такие очевидно вечные истины больше не предлагаются в современном университете; Предположения Юнга были в значительной степени дискредитированы. Но Петерсон, вооруженный своими «картами смысла» (названием его предыдущей книги), презирает только своих коллег по науке, которые стремятся подчеркнуть социально построенную и временную природу нашего восприятия. Как и в случае с Юнгом, он представляет некоторые уникальные квази-религиозные взгляды как эмпирическую науку, часто обращаясь к эволюционной психологии, чтобы поддержать свою древнюю мудрость.

Однако при более внимательном рассмотрении выявляется нестареющая проницательность Петерсона как типичный, если не архетипический продукт нашего времени: правые пирожки соблазнительно мифологизируются для наших нынешних потерянных поколений.

Сам Петерсон приписывает свое интеллектуальное пробуждение холодной войне, когда он начал глубоко задумываться над такими «пороками, связанными с верой», как Гитлер, Сталин и Мао, и стал близким читателем Солженицынского « Архипелага ГУЛАГа» . Это обычная интеллектуальная траектория среди западных правых, которые клянутся Солженицыным и склонны полагать, что вера в эгалитаризм ведет прямо к гильотине или Гулагу. Недавний пример - английский полемист Дуглас Мюррей кто сожалеет привлечение молодежи к Берни Сандерсу и Элизабет Уоррен и желает, чтобы идея равенства была «испорчена идеологической нормой, эквивалентной той, которая сложилась в концепции границ». Петерсон подтверждает свое членство в этой крайне правой секте, никогда не идентифицируя зло, вызванное верой в прибыль или Маммоном: рабство, геноцид и империализм.

Реакционные белые люди наверняка будут в восторге от Петерсона отвращение к «Воины социальной справедливости» и его заявление о том, что законы о разводе не должны были быть либерализованы в 1960-х годах. Те, кто борется с политкорректностью в университетских городках, от всей души поддержат Иск Петерсона что «в университетах есть целые дисциплины, прямо враждебные по отношению к мужчинам». Исламофобы примут душу его предположение что «феминистки избегают критики ислама, потому что они неосознанно жаждут мужского доминирования». Либертарианцы будут приветствовать восхваление Петерсона индивидуального стремящегося и его строгое послание левым («Может быть, это не тот мир, который виноват. Может, это вы. Вы не удалось сделать отметку ».) Демагоги нашего века мало читают; но, поскольку они безжалостно расправляются с беженцами и иммигрантами, они могут извлечь большую философскую поддержку из подзаголовков Петерсона: «Сострадание как порок» и «Укрепляйся, ты ласка».

Во всех отношениях древняя мудрость Петерсона безошибочно современна. «Традиция», которую он пропагандирует, простирается не более чем в конце девятнадцатого века, когда впервые возникла зловещая корреляция между интеллектуальными призывами к ужесточению и политическими деятелями. Это был период, в течение которого интеллектуальные шарлатаны процветали, распространяя верования искупления и очищения, в то время как политические и экономические кризисы углублялись, а вера в демократию и капитализм пошатнулась. Многие художники и мыслители - от немецкого философа Людвига Клагеса, члена чрезвычайно влиятельного Мюнхенского космического круга, до русского художника Николая Рериха и индийского активиста Ауробиндо Гоша - собрали коллажи в стиле Петерсона отчасти оккультистов, отчасти психологических и отчасти биологические понятия. Эти неоромантики точно так же, как и Петерсон, отвечали на насущную потребность, проистекающую из травмирующего опыта социально-экономической современности, верить во все, что успокаивает и утешает.

Этот новый объект веры имел тенденцию быть экзотически и эзотерически пре-современным. Восток и, в частности, Индия превратились в экран, на котором нуждающиеся жители Запада проецировали свои фантазии; Юнг, как и многие другие, скучно рассказывал о вечной и женственной личности индейца. В 1910 году Ромен Роллан подытожил широко распространенное настроение, в котором прогресс под либеральной эгидой казался обманом, и многие люди, похоже, стремились заменить идеал Просвещения индивидуального разума такими трансцендентными координатами как «архетипы». «Врата мечты вновь открылись, Роллан писал, что «в русле религии пришли небольшие порывы теософии, мистики, эзотерической веры, оккультизма, чтобы посетить залы западного разума».

Целый ряд интеллектуальных предпринимателей, от теософов и продавцов азиатской духовности, таких как Вивекананда и Д.Т. Сузуки, до ученых из Азии, таких как Артур Уэйли, и фашистских идеологов, таких как Джулиус Эвола (гуру Стива Бэннона), открывают лавки на новом рынке идей. Й.Б. Йейтс, приспосабливая индийскую философию к потребностям кельтского Возрождения, понтифицировал «Древнее Я»; Юнг вращал свои собственные вариации этого явно родового бессознательного. Такие концептуально туманные категории, как «дух» и «интуиция», приобрели широкую популярность; Любимые слова Петерсона, бытие и хаос, стали появляться заглавными буквами. Собственное происхождение Петерсона среди этих целителей души современного человека можно проследить по его неоднократно вызываемым влияниям: не только Карлу Юнгу, но и Мирче Элиаде, румынскому религиоведу, и Джозефу Кэмпбеллу, профессору колледжа Сары Лоуренс, который, как и Петерсон в сочетании с обычной академической карьерой и массовыми размышлениями о героических личностях.

«Отчаяние бессмысленности», широко распространенное в конце девятнадцатого века, казалось особенно отчаянным в годы после двух мировых войн и Холокоста. Юнг, Элиаде и Кэмпбелл, получившие диплом университетского образования, столкнулись с общим недоумением, предположив существование тайных, почти гностических знаний о мире. Требуя пролить свет на утопленные места в человеческом бессознательном, они приобрели огромные и фанатично преданные фан-клубы. Телевизионные интервью Кэмпбелла с Биллом Мойерсом в 1988 году вызвали особый отклик. Как и в случае с Петерсоном, этот популяризатор архаичных мифов, который считал, что «марксистская философия обогнала университет в Америке», замечательно созвучен современным предрассудкам. «Следуйте своему собственному блаженству», - призвал он аудиторию, которая в эпоху неоконсервативного подъема была готова быть уверенной в том, что какая-то глубокая древняя мудрость лежала в основе паэнов Айн Рэнд в отношении беспрепятственного индивидуализма.

Петерсон, однако, похоже, смоделировал свою публичную личность на Юнге, а не на Кэмпбелле. Швейцарский мудрец носил кольцо, украшенное изображением змеи - символа света в дохристианском гностическом культе. Петерсон требования что он был введен в «прибрежное тихоокеанское племя кваквака'вакв»; он явно гордится коренным американским длинным домом, который он построил в своем доме в Торонто.

Петерсон может показаться последним в длинном ряду яичных головок претенциозно, но безобидно романс благородного дикаря. Но стоит помнить, что Юнг безрассудно обобщал превосходящую «арийскую душу» и низшую «еврейскую психику» и изначально симпатизировал нацистам. Мирча Элиаде был преданным фашистской железной гвардии Румынии. Кэмпбелл ненавидит «марксистских» ученых в своем колледже скрыл яростную ненависть евреев и негров. Солженицын, почитаемый наставник Петерсона, был ревностным русским экспансионистом, который осудил независимость Украины и расценена Владимир Путин как правильный человек, чтобы возглавить запоздалое возрождение России.

Нигде в своих опубликованных трудах Петерсон не упоминает о моральных фиаско своих гуру и их политических последствиях; он, кажется, не обеспокоен тем фактом, что мышление о человеческих отношениях в таких терминах, как доминирование и иерархия, слишком легко связывается с такой зарождающейся порочностью, как женоненавистничество, антисемитизм и исламофобия. Он может утверждать, что его карты смысла направлены на помощь потерянным людям, а не расистам, ультранационалистам или империалистам. Но он не может правдоподобно утверждать, учитывая его часто выраженную враждебность к « Доктрина убийственного равенства Феминистки и другие прогрессивные идеи, что он выше борьбы наших идеологических и культурных войн.

Действительно, современное увлечение мифом никогда не было свободным от нелиберальной и антидемократической повестки дня. Рихард Вагнер, наряду со многими немецкими националистами, стал печально известен тем, что использовал миф для возрождения народа и разжигания ненависти к инопланетянам - в основном евреям - которые, как он думал, загрязняли чистое сообщество, коренящееся в крови и почве. К началу двадцатого века этнические расовые шовинисты повсюду - индуистские сторонники превосходства в Индии, а также католические ультранационалисты во Франции - предлагали видения искорененным народам укоренившегося органического общества, в котором иерархия и ценности были стабильны. Как указывает Карла Поу в « Новых религиях и нацистах» (2005), политические культисты обычно смешивают «кусочки йоговских и авраамических традиций» с «популярными понятиями науки - или, скорее, псевдонаукой - такими, как понятия« раса »,« евгеника, "или" эволюция ". Именно эта оппортунистическая смесь идей помогла питать" новые мифологии потенциальных тоталитарных режимов ".

Сегодня Петерсон протестует против «мягкости», утверждая, что мужчин «слишком сильно подталкивают к феминизации». В своей пользующейся спросом книге « Вырождение» (1892) сионистский критик Макс Нордау усилил, более чем за столетие до Петерсона, страх перед империями и Народы Запада населены безвольными, женоподобными и дегенеративными. Французский философ Жорж Сорель определил миф как необходимое противоядие от упадка и подстегнуть омоложение. Будучи интеллектуальным вдохновителем фашистов по всей Европе, Сорель особенно ностальгировал по патриархальным системам древнего Израиля и Греции.

Как и Петерсон, многие из этих гипермаскинистских мыслителей считали сострадание пороком и призывали неуверенных в себе мужчин ожесточить свои сердца против слабых (женщин и меньшинств) на том основании, что последние были биологически и культурно неполноценными. Признавая мифы и мечты в качестве хранилища фундаментальных человеческих истин, они стали популярными, потому что обратились к широко ощущаемому духовному голоду: люди отчаянно искали карты смысла в мире, который они находили непрозрачным и неконтролируемым.

Именно на этом (жутко знакомом) фоне - «восстании против современного мира», как говорится в названии книги Эволы 1934 года, - демагоги возникли так быстро в Европе двадцатого века и сумели возвышать национальные и расовые мифы как истинные источник индивидуального и коллективного здоровья. Оказалось, что радикальный индивидуальный переворот, который требовали провидцы, требовал массового вынужденного отступления от неудавшейся либеральной современности в идеализированную традиционную сферу мифов и ритуалов.

В конце концов, педанты и фантазеры, работающие за столом, помогли Слова Томаса Манна в 1936 году обширное «моральное опустошение» с их «поклонением бессознательному», которое «не знает ни ценностей, ни добра, ни зла, ни морали». Не что иное, как основы знаний и этики, политики и науки, рухнуло, в конечном итоге спровоцировав катаклизмы двадцатого века: две мировые войны, тоталитарные режимы и Холокост. Не будет преувеличением сказать, что мы находимся в разгар интеллектуального и морального краха, который, похоже, предвещает великое бедствие. Петерсон правильно называет это «психологическим и социальным распадом». Но он является тревожным симптомом недомогания, от которого он обещает излечение.

Более ранняя версия этого эссе неверно определила архипелаг Гулаг как роман; это научная литература (Солженицын назвал это «экспериментом в литературном исследовании»).

Похожие

Комментарии