Действительно, можно обнаружить весьма ослабленный отзвук этого состояния духа в гимне, неизвестный автор которого (наставляемый риши) попытался представить себе происхождение мира:

Не было тогда ни смерти, ни бессмертия: —
Ни дня, ни ночи, ни движения, ни дуновения.
Единственный дышал своей собственной силой.

И вне Его не было ничего.
Тьма обволакивала тьму,
Все было Океаном без света,
Пустотой в огромной пустыне.
Оно родилось посредством силы внутреннего тепла.

Оно вышло из нее сначала Любовью,
Первое семя Духа.
Узы родства Бытия и Небытия
Мудрецы обнаружили в своем сердце...

Из всего этого следует, что первые риши Индии обращались к первоисточнику всякой мудрости, что они созерцали эти тайны в укрупненном виде, не различая многих деталей, и что их ученики, певцы ведических гимнов, могли выразить эти изначальные истины лишь в транспонированной и часто путанной форме. Но это не преуменьшает того, что эти первые мудрецы были основателями всех мифологий и последующих философий. Их интуитивная мудрость пребывает в рационализированной науке (которая за ней следует), подобно тому, как белый свет разлагается призмой на семь цветов. Она их всех таит в себе, в своем пылающем очаге. От этого изобретение призмы не стало менее значимым и менее удивительным актом творения. Ибо, как сказал один из величайших мудрецов нашего времени, Гете, великий поэт и великий естествоиспытатель: «Цвета — деяния света, деяния и страдания». В этом смысле можно сказать: первобытное ясновидение было матерью Мудрости, а мудрость является матерью наук и искусств. Только вновь обретенное ясновидение будет их синтезом.

Итак, именно благодаря огромному усилию воли ришиоткрыли дверь к Духу. Они назвали эту аскетическую самоистязающую дисциплину и упражнения в медитации йогой, или наукой о единении, посредством которой они достигали такого рода ясновидения. Проистекающий отсюда духовный прилив доминировал в судьбах Индии. Потому что, когда понимают идеал как чисто субъективную силу или как трансцендентную реальность, то его воздействие на историю всегда пропорционально стремлению к нему некой элиты. Единственная вещь, свидетельствующая о Боге или о богах, — это ответ космических сил на призыв человеческой воли. Понятие о природе и сущности их усилий может варьироваться до бесконечности, но прилив божественного в душу, которая его призывает, является знаком его присутствия.

Итак, продвинемся еще немного дальше в идею, полученную брахманами от своих учителей, риши, и от их связей с духовным миром, какой бы странной не казалась эта идея нашему западному менталитету. Согласно ведическому преданию, некоторые из этих мудрецов были достаточно могущественными, чтобы самим подняться в божественный мир и направить себя туда, но подавляющее большинство нуждалось в невидимых вдохновителях для того, чтобы идти за ними. Брахманы говорили, что эти проводники были получеловеческими, полубожественными существами, Ману предшествующих циклов или духами, пришедшими из других миров, которые наблюдали за их жизнью и осеняли их душу. Эти последние риши имели двоякую личность. В обычной жизни это были довольно простые люди, но совсем иной дух говорил их устами в состоянии вдохновения. Тогда казалось, что в них вселился некий Бог. В индусской традиции эти люди назывались Бодхисатвы, т.е. пронизанные божественной мудростью. Существовало довольно много различий Бодхисатв, в зависимости от природы их вдохновителя и степени их единения с ним. Что касается собственно Будды, именуемого также Гаутама Шакьямуни, личности более исторической и более известной, чем другие, то он рассматривается его сторонниками как совершенное воплощение высшей души в человеческом теле. Посредством собственных усилий Будда публично, на глазах у всех и так сказать во плоти и крови реализовал различные этапы посвящения, чтобы достигнуть в этой жизни того божественного состояния, которое индусы называют Нирваной.