Мы также употребляем слово "зависимость" по отношению к привычкам, к которым относимся неодобрительно, — скажем, к курению, хотя сюда могут быть отнесены также и чрезмерные пристрастия к еде, азартным играм, сексу. В одной из радиопередач молодых поклонников рок-музыки, проводящих все свободное время на дискотеках, окрестили "пойманными на крючок акустики". Это — метафорическое использование термина "зависимость".

Зависимость как укоренившаяся привычка, конечно, также существует, но реальность ее существования определяется характером нашего представления о ней. Например, если человек, привыкший к курению, считает свою привычку зависимостью, то это отражает не реальное положение вещей, а только мнение обладателя данной привычки. Всего лишь несколько лет назад среди психиатров считалось ненормальным не курить! Сигара во рту психоаналитика была столь же необходимым атрибутом сеанса, как и положение пациента лежа на кушетке. С моей точки зрения, курение сигарет или марихуаны — это то, что человек делает; это просто способ поведения. Человек, который решит изменить свое поведение, может его изменить. Где есть воля, там есть и путь. Наше поведение всегда в нашей власти. В жизни, конечно, все намного сложнее, но в общих словах суть моих воззрений на зависимость такова.

Теперь несколько слов о рецептах, или предписании наркотиков. Политика, утверждающая в качестве условия приобретения определенных наркотиков наличие врачебного предписания, вновь отражает патерналистский подход к рынку наркотиков. Попробуем сравнить: если мы можем приобрести какой-либо товар без ограничений, например, автомобили либо моечные машины, то тем самым предполагается, что покупатели достаточно хорошо ознакомлены с этими товарами и готовы принять на себя ответственность за последствия их приобретения. В случае, если последствия все же неблагоприятны, покупатель выступает как жертва, но не столько продавца, сколько собственной небрежности и безответственности. То же самое относится и к наркотикам. Коль скоро мы недостаточно осведомлены, как функционируют органы нашего тела и какое влияние на них оказывают различные препараты, мы не в состоянии разумно решить, какой наркотик использовать или не использовать. Запретительные законы появились потому, что люди оказались слишком невежественны и ленивы, чтобы положиться на

себя, изучив хотя бы азы физиологии и фармакологии. Вместо этого они предпочитают безоглядно полагаться на мнение врачей: если врачи прописывают наркотик — значит, препарат хороший, а если не прописывают — значит, это отрава, и государство не должно допускать его использование. Если мы отменим закон о врачебном предписании, дилетанты могут продолжать все так же полагаться на врачей, по-прежнему консультируясь у них и получая советы, какой препарат принимать, а какой — избегать. Но запрещать людям покупать и пользоваться веществами, которые мы теперь называем "предписанными наркотиками", на мой взгляд, нельзя.

Кстати, любопытный факт: некоторые из предписанных наркотиков — например, нико-ретт, входящий в состав жевательной резинки, рекомендуемой для желающих бросить курить, — не только не подвергся анафеме, но даже активно рекламируется по телевизору. Это все равно, что рекламировать готовые детские завтраки в телепрограммах для малышей, чтобы те выклянчивали их у родителей. Запретительные законы ставят докторов в позицию родителей и инфантилизируют прочее население. Для народа, который стремится быть политически свободным, такая тенденция, если она входит в привычку, опасна.