Карл отметил, что в общении членов семьи друг с другом постоянно присутствует элемент психотерапии. Ценная мысль. Терапия — не только там, где есть терапевт и его клиент или клиентка. Это формальная психотерапия. Между тем люди постоянно оказывают друг на друга терапевтическое воздействие — в рамках своих социальных групп, внутри семей, друг с другом и в своих головах. Следовательно, надо исходить из того, что члены семьи постоянно внушают друг другу свои убеждения, влияют друг на друга, помогают, да и мешают друг другу. Надо признать, домашняя терапия часто бывает не самой удачной. Но тем не менее, ее надо поощрять. Занимаясь рационально-эмотивным семейным и особенно индивидуальным лечением, мы пытаемся показать людям, как быть более эффективными терапевтами по отношению друг к другу — не только по отношению к самим себе, но друг к другу. Мы рассказываем им о природе основных нарушений, которым подвержены многие из нас, и разъясняем, как с ними справляться. Мы помогаем клиенту понять, что в его конкретной ситуации нарушение психического равновесия объясняется не только воздействием других людей, но и собственными его поступками и мыслями.

Я согласен с Карлом в том, что действительно не следует чрезмерно вовлекаться в процесс терапии. Вряд ли я воспользовался бы приведенными им техниками, но они вполне пригодны, чтобы не увязнуть в проблемах семьи и сохранить свой независимый статус, не поступаясь убеждениями, не поддаваясь симпатиям и антипатиям. А поэтому стоит время от времени отвлекаться от проблемы и спрашивать себя: "Зачем я все это делаю? Почему пытаюсь преодолеть то или иное предубеждение клиента или научить его какому-то умению или определенному поведению?". И часто ответом на это будет: "Потому что его проблемы — отголоски моих собственных проблем, которые я привношу в ситуацию. Надо последить за собой и умерить свой пыл".

По мнению Карла, терапевту следует соблюдать четкую границу между его, терапевта, "микрокосмом" и семейной и обществен-

221

ной жизнью клиента. И с этим я согласен. Вы работаете с семьей, чтобы помочь тем, кто в нее входит, в их жизни, а не в вашей собственной, поэтому следите за тем, чтобы состояние вашего эго и ваши предубеждения не отражались на терапевтическом процессе.

Как заметил Карл, человек может научиться всему, что стоит знать. Я бы развернул эту мысль и добавил, что при желании можно критически пересмотреть все, во что веришь. Если вы действительно хотите что-то узнать и собираетесь работать над проблемой как терапевт и как клиент, вы должны быть открыты для нового знания, чтобы усвоить его и использовать в дальнейшей практике. Как терапевты, мы должны быть заинтересованы в самообразовании в той же мере, как и в обучении других.

Теперь пришла очередь коротко остановиться на моих разногласиях с Карлом. Первое: если я не ослышался, Карл назвал ненормальными родителей-одиночек. Это заявление кажется мне, по меньшей мере, странным. Второе: Карл вместе с Джоном Уоркен-тоном считается первопроходцем в длительной многогранной терапии (multiple therapy), у которой безусловно есть свои преимущества. Однако это дорогое и требующее времени удовольствие, которое мало кому по карману, если только оно не становится частью исследовательской программы. Третье: Карл считает, что язык терапевта — язык иносказаний. В известной степени это верно, но то же самое в значительной мере относится и к языку клиента. Поэтому терапевту надо следить за тем, чтобы он сам и его клиент достаточно ясно формулировали свои умозаключения. Важный момент в терапии — показать клиенту, как часто его выводы строятся на базе ложно понятых фактов, вызывая драматические переживания, для которых на самом деле нет никаких оснований.