Таков процесс глубинного исследования, который помогает Вирджинии за очевидным увидеть то, что скрыто от глаз. Я бы охарактеризовал ее подход горизонтальным осмыслением опыта, в отличие от вертикального, когда глубокая связь между событием и его смыслом устанавливается мгновенно, как это происходит, например, в случаях удачной интерпретации или расшифровки символических структур. В условиях осмысления опыта по горизонтали мы имеем дело с процессом, в течение которого смысл развертывается постепенно, пока в какой-то точке он не станет вполне очевидным, хотя мы и не вникали при этом в глубину каждого отдельного события. Таким образом, терапевт сохраняет за собой возможность воспринимать события как они есть, безотносительно к тому, что они могли значить в тот или иной момент.

Вопросы и ответы

Вопрос: Вы несколько раз говорили о распределении культурных ролей. А как вы работаете с теми, кто не разделяет ваших культурных воззрений или ваших идей относительно того, кому какую роль играть в общении с окружающими?

Сатир: Представьте, что вы прослушали мой доклад, сидя в турецких банях, и у всех нас было вдоволь времени насмотреться друг на друга; думаю, результаты наших наблюдений в основном совпали бы. Считайте эту шутливую метафору ответом на ваш вопрос. В принципе, все люди устроены одинаково, поэтому хирурги и могут работать, не изучая отдельно, как оперировать, допустим, ирландца или шведа. Главное, научиться оперировать. Так и я подхожу к своей работе.

За последние десять лет мне пришлось много заниматься индейцами из племени сиу. Первым ко мне пришел старый индейский вождь лет восьмидесяти. Он привел с собой восьмерых детей, из которых у двоих был диагноз — шизофрения. До этого среди моих

196

клиентов не было индейцев, но как-то надо было налаживать контакт, хотя я и не знала, поймет ли он меня. "Мне до сих пор не приходилось работать с людьми из вашего племени, — сказала я, — научите меня, пожалуйста, что мне нужно знать, чтобы понять вас, а я объясню, как понять меня".

Это, конечно, не значит, что я могу заявиться в любую часть света и сразу понять, что к чему. Но у меня есть средства, с помощью которых я могу попросить людей помочь мне понять их — так, чтобы успешнее работать с ними. Я понимаю суть процессов общения и поэтому успешно работала с семьями во многих странах мира, не владея их языком. Куда бы я ни приехала, я знаю, что моя дружески протянутая рука не повиснет в воздухе без ответного рукопожатия. И переданное другой рукой послание будет не культурным, а общечеловеческим.

Этому я обучаю и своих студентов. Не надо загодя ломать голову, как найти подход к человеку, надо просто попросить его научить вас его понимать и в ответ быть самому открытым и понятным. Тогда обязательно найдется точка соприкосновения. Не знаю, удовлетворил ли вас мой ответ, но это мой метод работы, и он годится для любого места на земле.

Вопрос: Приходилось вам работать с людьми из Советского Союза?

Сатир: Нет, еще не приходилось. Правда, я работала с людьми из стран Восточного блока. Я была официально приглашена в одну из этих стран на две недели и увидела, что везде людей тревожат одни и те же проблемы, даже если они решают их по-разному. Поскольку в этих странах дополнительное воздействие на людей оказывает особая специфика среды, я нашла такой способ работы, который позволял практически не затрагивать конкретную содержательную сторону опыта клиентов. Для меня всегда много значит контекст. Так, в моей группе был писатель-правозащитник. Направление его деятельности привело к тому, что у него отобрали пишущую машинку и автомашину. Он посещал группу вместе с женой, и у него были очень серьезные проблемы. Я ему сказала: "Возьмите за руку жену и расскажите себе самому, что вы чувствуете". Вся работа в основном шла через руки. Если я видела, что его что-то злит, я предлагала ему высказать все это мысленно, а потом подсказывала, как внутренне разрядить накопившийся гнев, чтобы не навлечь на себя дополнительных неприятностей.