Поскольку мое сознание имеет выраженную визуальную ориентацию, я тут же представила себе все семейство в преувеличенно гротескных позах по отношению друг к другу. Так зародилась моя техника телесной "скульптуры". Мысленно я увидела, как сын стоит на стуле, словно на пьедестале, а остальные трое — где-то внизу с благоговейно простертыми к нему руками. Причем родители оттеснили мою пациентку на задний план. Это была моя первая попытка представить семейные отношения в телесном выражении, посредством конкретных поз и жестов. Позже я придала этой технике большую законченность, выделив четыре наиболее типичные позы, которые получили следующие обозначения: обвинение, задабривание, сверхрассудочность и неуместность.

Мне удалось установить, что, приняв определенную позу, человек начинает испытывать соответствующее ей состояние. Допустим, когда, по моей просьбе, клиент принимает задабривающую позу, он начинает чувствовать себя беспомощным и очень часто раздражается. Люди не всегда с готовностью принимают правду об истинных взаимоотношениях в семье. Нередко новое знание заставляет их пережить чувство угрозы. Скульптура позволяет, в обход негативной конфронтации, в мягкой форме передать подобную информацию. Кроме того, она вызывает интерес у клиента и, использованная к месту, почти всегда приносит желаемый результат. Это быстрый, надежный и занимательный способ, открывающий доступ к чувствам и позволяющий разобраться в их сложном сплетении в данной семье. Не последнюю роль играет здесь и чувство юмора, которое тоже лечит. Можно посмеяться над нелепос-

193

тью собственного поведения, не испытывая смущения и не страшась нанести урон чувству собственного достоинства.

Этот случай помог мне узнать много нового о семье. Свои выводы я использовала в работе с другими семьями и получала схожие результаты. Все больше выявлялась зависимость между способами коммуникации и поведением индивидов внутри семьи. Появились представления о том, как может строиться семейная система и как, сформировавшись, она еще больше закрепляет поведенческие модели тех, кто образует ее состав. Со временем я заново определяла, переопределяла, расширяла и углубляла свое понимание семьи.

Я узнала много истин, которые повели меня совершенно в ином направлении по сравнению с тем, чему учила меня высшая школа. Нечто подобное произошло не только со мной, и я счастлива, что работаю в период, когда нас перестали сковывать жесткие профессиональные рамки, дав место поиску и эксперименту без риска для профессиональной репутации. Хотелось бы, чтобы этот процесс имел продолжение.

Наш век делает нас свидетелями захватывающих перемен. Путешествуя, мы уже пользуемся не лошадью, а сверхзвуковым самолетом, а связь устанавливается не по телефону с ручкой и коммутатором, а через космические спутники. От научной фантастики мы перешли к реальным проектам орбитальных поселений.

Гораздо медленнее происходят изменения в человеческом сознании. Как и в прежние времена, войны и другие формы устрашения выступают действенным способом разрешения конфликтов. Мы все так же делим людей по категориям и стереотипам, подменяя ролью их идентичность. Судя по нашему поведению, мы так и не достигли понимания, что каждый человек — самоценность. Мы склонны отождествлять личность и ее поведение.