Но было бы невозможно понять значение Будды в развитии Индии и его место в истории религий, не бросив предварительно беглый взгляд на брахманизм и на ту блестящую цивилизацию, которую он сумел вылепить из самых различных элементов в ходе лихорадочного смешения неоднородных рас, на фоне поразительной пышности тропической природы.

* См. «Легенду о Раме» в моей книге «Великие Посвященные».

** Герман Ольденберг, Die literatuf des alten Indians (Литература древних индусов), 1903.

*** Этот отрывок, крайне показательный для Вед, приводимый Ольденбергом в вышеупомянутом труде, переносит нас в какую-то полностью утраченную цивилизацию и на тот исчезнувший континент, о котором говорил Платон в своем диалоге об Атлантиде, опираясь на вероучение египетских жрецов.

2. — Брахманская цивилизация. Три мира: Брахма, Вишну, Шива. Триумф вечной женственности: супруга и священная танцовщица

Какая бы то ни было религия проявляет свою сущность лишь посредством цивилизации, которую она порождает. Именно в этом человеческом выражении божественное проявляет свою основную идею и гибкую силу. Брахманское общество, подточенное и изъеденное предшествующими веками, но сумевшее сохранить свои основные черты вплоть до наших дней. базируется на кастовом строе. Во все времена разделение общества на классы является общей чертой для всех народов. Способы обоснования и типы неравенства время от времени изменялись, но само неравенство сохранялось как закон природы, как непременное условие жизнедеятельности и труда. Индия довела этот закон до крайнего предела, и нигде эта система водонепроницаемых переборок между социальными классами не применялась с такой неукоснительностью. Индусский Кодекс наказывал мужчину или женщину, которые пытались связать свою жизнь с человеком из низшей касты, тем, что навсегда лишал их соответствующих прав. Когда мы читаем в законах Маку; «Брахманы вышли из головы Брахмы; воины — из его рук; торговцы — из его чрева; ремесленники — из его стоп», мы улыбаемся этой смелой метафоре, которая кажется нам одновременно дерзкой и комичной, и мы в ней видим лишь уловку честолюбивых жрецов, стремящихся верховенствовать над варварскими вождями и управлять по-детски наивным народом. Однако эта странная на вид максима является теологической формулой некой древней и глубокой мудрости. Этот закон, выраженный в виде брахманской поговорки, в переводе на наш современный язык можно было бы сформулировать таким образом: Природа — аристократична, и универсум представляет собой иерархию сил, которые отражаются в человечестве в виде шкалы ценностей.

Брахманы верили, что человеку присущи два вида атавизмов: духовный атавизм, проистекающий от предшествующих существований его души; и атавизм телесный, происходящий от его предков. Доведические Ману или пастыри людей обозначили их души соответственно тем небесным светилам, которые представляли их качества, и откуда они вели свое происхождение. Они разделили людей на солярных, лунарных, сатурнианских, марсианских и т.д. Культы были созданы, люди — сгруппированы вокруг этих идей. В то время единство арийской расы, чистота ее крови позволили ее предводителям не заниматься проблемой физического атавизма. Но когда после завоевания ариями Индии, брахманы, ученики и последователи риши, увидели вокруг победителей столпотворение туземных рас, и возрастающее число метисов от скрещивания белого меньшинства с черной, желтой и красной расами, они оказались перед лицом более острых проблем, чем те, которые стояли перед ними в ведические времена, когда они имели дело лишь со своей собственной расой, однородной и выпестованной в течение веков. Вопрос был серьезным, а ситуация — угрожающей. По правде говоря, все трагические повороты в судьбе Индии проистекали от слишком большого разнообразия рас и неизбежного со временем поглощения высшей расы низшими, имеющим замечательные качества, но одновременно обладающим началами ослабления и разложения, свойственными отбросам человечества, находящегося в состоянии регрессии*.