В этой главе я бы хотел обсудить четыре аспекта гештальт-тера-певтической концепции "я". Первый касается особого значения понятия "я" для человека, ищущего свою целостность. Подробнее я бы хотел поговорить о втором аспекте "я" и его связи с составными частями "я". Далее я представляю перспективы интроекции для того, чтобы стало понятно, что живая интроекция является ранней формацией "я" так же, как и их реконструкция. Затем я выделяю три терапевтические процедуры, которые могут помочь освобождению от возможных примесей интроективного процесса.

87

Застывшая классическая классификация должна была претерпеть изменения, и ярким свидетельством тому стало появление экзистенциально ориентированных областей знаний, одной из которых была и гештальт-терапия. В 1951 году Перлз, Хефферлайн и Гудман в своей книге "Гештальт-терапия" выступили против классификаций и запустили в действие концепцию "я", сделав ее центральной в своей теории.

Фон

Концепция "я" — одно из наиболее важных ранних достижений гештальт-терапии. Тем не менее, эта концепция была подвергнута самой жестокой критике в период после второй мировой войны. Многие из тех, кто читают эту главу, еще не родились на свет, когда это происходило, поэтому им трудно представить себе, до каких крайностей порой доходили терапевты в классификации людей, не учитывая их индивидуальные переживания. В те дни нас переполняло желание лучше понять людей. Мы часто делали поспешные выводы, прежде всего обращая внимание на то, чего люди хотят в данный момент, что чувствуют, что делают, трактуя это лишь как интеллектуальные шаги. Это касалось особенно тех из нас, кто был ориентирован психоаналитически.

Вспоминая это время, я испытываю ностальгию по веселым дням конца 40-х годов, когда я был еще студентом. Как юные фанатики, мы всегда наделяли этими чертами все, что изучали. Например, определяли кого-то как "оральную личность", забывая о том, что существует просто уникальная человеческая индивидуальность. Мы были необычайно проворны в разгадывании психики каждого, кто попадался под руку, и только самые большие скептики насмехались над нашими определениями. Эти упражнения, как утренняя гимнастика, были очень полезны для наших пляшущих мыслей. Но комнатные игры — еще не настоящая борьба.

Вкратце, их точка зрения заключалась в том, что "я" — это система постоянных контактов и скорее процесс, нежели структура. Они придавали значение течению этого процесса и включенности в него. Они говорили: "я" не является... чем-то стабильным. Оно существует тогда, когда есть взаимодействие. Если перефразировать Аристотеля — прищеми палец, и тогда "я" будет существо-

88

вать в прищемленном пальце". Это была ключевая идея — обратить внимание на изменение, а не на стойкие характеристики. И хотя они и говорили, что "я" существует в прищемленном пальце, ясно, что безграничность всех наших переживаний значительно интересней, чем абстрактная личность.