Перечисляю эти возможности, отнюдь не ожидая того, чтобы неявно навязать доверчивому читателю тот или иной идентификационный выбор. Просто, не все так просто со "светским гуманизмом", особенно в его нынешней американской редакции, пропитанной совершенно особым духом протестантской, по большей части, духовности.

Если вспомнить, кстати, что именно неудовлетворенность К.Г. Юнга протестантским отрицанием таинств и святости в немалой степени побудило его учредить "архетипическое бессознательное", то можно почувствовать, хоть на миг, к последствиям какого культурного масштаба может приводить то или иное самоопределение в тео-культурно-психологических вопросах.

В). И еще — вечный вопрос о добре и зле, или, в кантовской формулировке, о радикально злом в человеческой природе.

Уже цитировавшийся Р. Мэй мягко упрекнул покойного К. Роджерса за то, что в его терапии "не было места для зла и деструктивности". Взятое само по себе, это

7

замечание — частность, особенно в контексте поминального слова о "современных гигантах". Однако в нем указано на родовую травму американской гуманистической психологии и психотерапии — на веру в возможность психологической версии Земного Рая, на особый тип психопрактического благочестия.

Сочувствуя, в целом, гуманитарной направленности этой психологической мысли и практики, я считаю уместным упомянуть о травматичности этого "благодушия" (евпсихии, по А. Маслоу).

Комментируя содержание фильма "Ненависть", Ж. Бодрияр пишет, что моделью существования человека в постиндустральном, информационном обществе может служить транспортная развязка: "пути движения никогда не пересекаются, вы больше ни с кем не встречаетесь, ибо у всех одно и то же направление движения Может быть, в этом и заключается суть коммуникации? — Одностороннее существование. За его фасадами кроется все возрастающее равнодушие и отказ от любых социальных связей.

Исчезли сильные влечения и порывы положительного, избирательного, аттрактивного характера... Напротив, кристаллизация злой воли, чувства неприятия и отвращения значительно усилились...

Наша эклектическая культура — это культура промискуитета противоположностей, сосуществования всевозможных различий в культурном melting-pot (тигле — О.Г.). Но не будем обманывать себя: именно такая культурная множественность, терпимость и синергия провоцируют глобальную противореакцию, утробное неприятие. Синергия вызывает аллергию... Такова же и природа ненависти: как и многие современные болезни, она проистекает из самоагрессии и автоимунной патологии... Мы уподобились некоторому виду животных, лишенных естественных врагов, в результате чего они обречены на быстрое вымирание или самоуничтожение... "

Ненависть представлена в этом суждении уже не как "тень", которую можно интегрировать в целое человека, а как внешняя сила, порождаемая в цивилизаци-онных структурах повседневности и привходящая, в качестве особого, "вторичного состояния" в проживаемые психические реальности. Состояние, вряд ли совместимое с утопией психопрактического Рая, с вменяемой человеку евпсихией.