Однако и в те благословенные времена, когда мы доживем до полной научной ясности относительно культурно-психологических особенностей своих техник и концепций, самоопределение не будет излишним.

Я вовсе не склонен перегружать процесс чтения испытаниями на прочность. Упаси нас, Господи, от напрасных и надоедливых хлопот! Просто в данном случае смыкание разных контекстов при встрече говоривших "там/тогда" и читающих "здесь/теперь" предлагает нам еще одну, притом увлекательную и не бесполезную, игру типа "Сделай сам": найди себе психотерапевтическую идентичность, профессионально/ личностно конгруэнтную, удовлетворяющую "этому" культурно-психологическому контексту и сохраняющую контакт с "тем"!

Хотя это всего лишь игра, только сыграв в нее, именно как в игру, можно понять, что "в ней намек — добрым молодцам урок" (здесь "добрым" в повседневном, а не мифопоэтическом смысле).

После того, как все это будет проделано и Вы сумеете обменяться чувствами с добрым (теперь уже в обоих отмеченных смыслах) приятелем, можно попытаться отнестись к некоторым топикам, которые, я надеюсь, проступят на границе ваших сознаний и предсознаний. Мне пришлось иметь дело, например, со следующим.

А) Я уже имел повод писать, что весьма многие психотерапевты (и притом не только те, кого на "Эволюции психотерапии" 1988 г. Ролло Мэй — не совсем без оснований — окрестил "современными гигантами") выступают на сцене современности, то есть говорят, пишут, ведут себя и учат, как бы исполняя роль культурных героев, чуть ли не учителей человечества. Нет, не так, как в седой древности, не в порфирах, а в джинсах, но все же!

Оно бы ничего, поскольку пространства культуры неустранимо сюжетны, а там, где сюжет, там и соответствующие ему персонажи. Вот только почему этот персонал культуры так подозрительно схож с другими ее фигурантами, со "звездами" из мира кино, спорта или политики, например? Схож не по содержанию занятий, разумеется, и не по стилю публичной словесности, а по способу "раскрутки" в каналах массовой коммуникации? К этому недоумению и относится мое как бы при словосочетании "культурный герой".

И, глядя "здесь" на повальное экранное чужебесие, разве не очевидно, что это звезды с какого-то иного неба, чем те, где вроде бы, по дедовским сказкам, обитали герои и джентльмены (или, в нашем случае, "интеллигентные люди"?

Конечно, конференция "Эволюция психотерапии" — не знаменитый рок-концерт в Вудстоке и не ежегодная церемония вручения "Оскара". Но, в той мере, в какой способ производства "героического" в современной массово-коммуникационной культуре единообразен (в какой мере он именно таков — иной вопрос), психотерапевт, в качестве культурного героя, оказывается противоречивой, если не сомнительной фигурой: как-то не хочется верить в возможность спасительного внутреннего сознавания, находясь (пусть мысленно только) среди 7000 участников конференции 2014 г., куда, кстати, смогли попасть не все желающие.