Оглядываясь назад, на все, чем я занималась, я поняла, что, хорошо или плохо, медленно или быстро, но я продвигалась к фасилитаторской модели психотерапии. Я увидела, что у меня сложилось представление, не описанное еще ни в одной из книг: что люди уже обладают всем, что им необходимо. Весь вопрос, как к этому подобраться. Тогда я начала осознавать, что не имею никакого представления о том, как это сделать, но решила, что все равно буду пробовать и посмотрю, что получится. Затем я стала понимать, что кому бы из моих пациентов ни приходилось испытывать трудности преодоления (я различаю просто трудности и трудности преодоления, потому что просто трудности есть у каждого из нас), оказывается, основа этих трудностей — старые установки, полученные в прошлом и закрепившиеся, потому что в то время казались жизненно необходимыми, защищавшими жизнь. Это те самые установки, о которых вы говорите как о старых решениях, которые необходимо изменить.

Все люди — я, вы, любой из нас — входят в этот мир беспомощными. Поэтому все то, чему мы учимся, как первые впечатления, входят в нашу плоть и кровь. Какую бы внутреннюю борьбу или преодоление мне ни приходилось видеть в человеке, было ли это связано с убийством, попыткой убийства, насилием или просто сильной тревогой, я смотрю на то, чему этот человек научился, что он, как говорил Боб, держит и хранит в себе, — потому что именно это не дает ему использовать другие части самого себя и другие возможности своей личности.

Я разработала метод, который называется реконструкцией семьи; он направлен на выделение таких вещей и работу с ними. И я думаю, это имеет отношение к тому же, о чем говорил Джефф

248

Зейг: как вы внутри себя начинаете открывать какую-то перспективу, которая позволяет шагнуть за пределы своего нынешнего состояния. Это очень трудно, ведь наша реальность в основном такова, какой мы сами ее создали. Таким образом, очень важно — и я думаю, Боб и Мэри Гулдинг с этим прекрасно справились — найти способность подняться и делать что-то: как Эдгар Митчел, космонавт, когда он парил над Землей и мог заслонить ее одним своим пальцем. Этим он ничего на Земле не обесценил, потому что мог стоять на ее поверхности и вспоминать деревья и все остальное. Но все же момент, когда он мог всю Землю заслонить одним пальцем — это момент, когда он начал верить в существование новых возможностей.

Терапевтам тоже иногда нужны другие люди. Мне они нужны для того, чтобы помочь видеть ту реальность, которой я не вижу не от недостатка сообразительности, а просто потому, что мы все ограничены в том, что можем увидеть сами. И это очень важно.

Кстати, хочу сказать, что Бил Нэррон, с которым мы долго учились вместе, выпустил книгу под названием "Долгий день путешествия к свету"; в этой книге говорится в основном о наших детских установках, о том, как они уродуют нас, неожиданно проявляясь в нашей нынешней реальности, и о том, как мы можем их изменить. Это теория реконструкции.

И я хочу подчеркнуть, что для меня крайне важны все такие люди, как Фриц Перлз, Эрик Берн, Роберто Ассаджиоли, Александр Лоуэн и другие, не боявшиеся заниматься чем-то новым. Мне посчастливилось жить с ними в одно время, знать этих людей и общаться с ними, понимая, что все мы вместе занимаемся чем-то таким, что повлияет на новое поколение, так как это было новое осознание людей. Для меня огромная радость общаться с Бобом Гулдингом (в его выступлении был восхитительный момент, который мне очень нравится: что можно быть сумасшедшим и не стыдиться этого) — этот человек способен двигаться вперед. И эта конференция — тоже большая радость, и все потому же: здесь люди не говорят друг другу: "Понимаешь, я уже все знаю, малыш". Но я думаю, основное из всего того, что говорили Боб и Мэри, это вот что. Во-первых, мы уважаем и ценим людей, с которыми работаем, когда уважаем и ценим самих себя; во-вторых, я вновь убедилась в верности одного моего старого высказывания, которое я люблю повторять: "Если мое настоящее озаряется прошлым — ура! Если же прошлое оскверняет настоящее — давайте посмотрим, что можно сделать, и освободим меня".