Литература

Berne, E., (1961) Transactional analysis in psychotherapy. New York: Grove Press. Yalom, I., Lieberman, M. & Miles, M. (1982). Encounter groups — first facts. New

York: Basic Books.

Выступление Вирджинии Сатир

Как и Боб, я все время живу с чувством большой благодарности — благодарности за то, как сложилась моя жизнь. Мне выпала честь и возможность быть знакомой и работать вместе с большинством из тех людей, кто с 1900 годов начал новые направления в психотерапии. В этом году мне исполнится 70 лет. Начала я работать в 19 лет, получив свой первый диплом, но лишь в последние годы я решила, что знаю, чем буду заниматься, когда вырасту. А это значит, что я, по-моему, открыла для себя такую жизнь, о которой прежде никогда не знала.

Когда Боб говорил, я думала о том, как много всего необыкновенного получило человечество с начала этого века благодаря мыслям, энергии и видению множества людей. И я сама тоже была в чем-то этому причастна. Когда-то все, что я умела — это работать с пациентом один на один, и это я умела хорошо. Чем дольше я работала, тем больше убеждалась, что в этой работе сокрыто множество новых возможностей. Потом я научилась работать с парами. Когда я научилась этому хорошо, то смогла увидеть то, что раньше, в моей индивидуальной работе с пациентом, проходило мимо меня, а я об этом не знала. Я не могу предугадать заранее, что мне еще придется узнать. О многом начинаешь узнавать лишь тогда, когда оно уже происходит.

Ну так вот, научившись работать с парами, я подумала, что есть еще много всего другого. И хотя я могла честно признаться себе, что работала хорошо, что-то во мне требовало дальнейшего роста. Тогда я начала работать с семьями. В каком-то смысле все это происходило случайно. Начав работать с семьями, я поняла еще что-то из того, чего мне не хватало раньше. И тогда я сказала: "Интересно, что же еще я буду потом видеть иначе?" Ответа на этот вопрос не было.

Потом, договариваясь с кем-то из пациентов, я ошиблась и назначила на одно и то же время встречу сразу двоим. Вы понимаете, что этого нельзя делать с семьями. Тем не менее, я решила попробовать свести их вместе. Так и поступила. А потом к ним прибавились еще новые пациенты, и их число росло до 20. А потом я сказала себе: "Боже милостивый, как много можно здесь сделать".

Тогда я занялась тем, что вспоминаю с большим удовольствием. Вообще я крайне осторожно оцениваю прошлое, прежде чем

247

решать, что в нем хорошо, а что плохо. Что я делала — я выстраивала свой способ воспринимать людей с самых разных позиций — без категорий "хорошо" или "плохо", а просто по тому, как они себя проявляют. Тогда я увидела и другую сторону этого: что терапевт или обращается с пациентом в "отеческой" манере, являющейся мягкой формой недоброжелательного доминирования, или он является истинным помощником. А потом я осознала, что любая трансакция, напоминавшая прежнее родительское доминирование — неважно, делала ли я это для блага пациента, или для того, чтобы осадить его, поставить на место, — не могла выполнить задач, стоящих перед психотерапией: обогатить человека новыми возможностями, придать ему новые силы.