Черти - в подробностях

Народная сказка в печатной литературе играет давнюю и почетную роль. Не меньшее значение имеют и многочисленные стилизации под народные сказки, но обычно авторы четко указывают на то, что именно предлагают читателю. Традиция эта давняя, так принято от уважаемых и известных всем фольклористов. Взять тех же братьев Гримм: они всегда отмечали, что сами тех сказок ни писали, только фиксировали народные версии.

Конечно, когда на поле народной сказки пытаются играть современные писатели, они априори ставят перед собой более сложную задачу. Ведь должны не просто придумать увлекательный сюжет, но и прибегнуть к определенной языковой стилизации. И здесь их ждет немало ловушек. Одно дело, когда писатель берет фольклорных персонажей и пишет произведение, его читатель сразу воспринимает как авторский литературный. Вспомним ту же «Лесную песню»: стопроцентное попадание в атмосферу фольклорной сказки, прекрасно изображены и переосмыслены образы, но авторская история.

Другим путем пошел в свое время Василий Королей-старому. В знаменитой збирочци «Нечистая сила» он создает рассказы, где фольклорных персонажей вписаны в современный писателю мир. Причем даже осовремененная сказка в Королева-старого не теряет всех своих признаки, пусть в ней и просматривают, скажем, элементы социальной сатиры.

В другом направлении движутся многочисленные писатели, работающие с сюжетами и персонажами сказок и легенд, но используют средства реалистической прозы. Тогда мы получаем то, что сейчас называется причудливой прозой, магическим реализмом или даже фэнтези.

И всегда в стороне стоят современные адаптации и обработки древних легенд. У нас их очень много, из самых известных - «Легенды Львова» Юрия Винничука , А вот, скажем, в Польше таких собраний немало, и едва не каждый крупный город может ими похвастаться.

Наш современник, Александр Гаврош В книге «Дед-Всевед» предлагает свою, казалось бы, авторскую версию карпатских сказок. Есть здесь семь историй, а в придачу еще и восьмую, работающий как сюжетное обрамление. О «внешнюю» поговорим чуть позже, а вот семь основных - это, на первый взгляд, вполне удачная стилизация под народные легенды. Ведьмы-босорканя, черти, восставшие из могил мертвецы, вурдалаки-дводушникы ...

Но знаете, жанр народной рассказы - штука обманчиво проста. Фольклорные сюжеты, даже словесные формулы, оттачивались и шлифовались годами, поэтому каждая недостаток в такой стилизации резать глаз. Александр Гаврош целом удается соблюдать высокой сюжетной и языковой сходства с фольклорными текстами.

Впрочем, наибольшую ловушку автор устроил себе, когда решил объединить семь историй восьмой, «внешней». Ее главный герой, безымянный работник издательства идет в горы, там его случайно кусает змея, а спасает некий дед-лесовичок. И здесь детали, в которых, как известно, и прячутся черти, начинают писателя изменять. Или выводить на чистую воду.

Героя кусает змея, и оказывается, что он не может согнуться, чтобы отсосать яд из ранки «одежда не позволял таких гимнастических растяжек». Убийственный аргумент: ему хватает времени, чтобы получить ножа, продезификуваты его над пламенем спички, но не для того, чтобы сбросить лишнюю одежду. Зато рассказчик собирается «вырезать ту проклятую утра из-за колена», для этого он, «скрипя зубами, вогнал нож в тело» ... И удивляешься: друг, для чего ты себя калечишь, вместо того, чтобы просто сделать аккуратный надрез?

«Владимир Гнатюк:" Доброе рассказчика можно сравнить с артистом художником, а злого - с художником богомазом. Как тут штука не виновата, что к ней присусиджуються богомазы, так и произведения народного литературы не отвечают за то, что их обезображують злые рассказчики "»

Вопросов становится все больше: непонятно, в который, собственно, время происходит действие. Уже есть автобусы и редакции, но наш неудачный путешественник и его спаситель, Дед-Всевед, ведут себя так, будто живут в девятнадцатом веке. Еще большая путаница возникает с лицом рассказчика в сказках: это одна персона и тождественна она Деду-Всевед?

В общем вся эта внешняя история-обрамление гораздо слабее семь основных. Логические переходы между ней и семью другими историями выглядят искусственно. Даже на языковом уровне именно здесь автору отказывает чувство вкуса, и тогда появляются фразы типа: «я выходил на улицу, чтобы выпустить из души пару ежедневной суеты», «я всегда чувствовал удивительную энергетику той покореженной земли» и другие.

Наконец, извините, но зачем автор решил позаимствовать название другой - народной - сказки , Известной по крайней мере по трем сборниками (1955, 1967 и 1968)? Очевидно, думал я, Гаврош хватает собственного воображения, то надо было брать именно это имя и вкладывать в него другой смысл?

В конце концов, какой черт дернул меня, и я решил проверить, а что же там с теми семью основными сюжетами? Слишком контрастно они выглядят на фоне восьмого, что его явно написал Гаврош.

Оказалось, что сомнения мои небезосновательны.

Сказка Гавроша «Янош Кудлаш» - см. сказку «Как Кудлош Янош был псом» в «этнографический сборник. Том ИV. Этнографические материялы с Венгерской Руси. Собрал Владимир Гнатюк. Т. ИI. Сказки, басни, рассказов об исторических лица, анекдоты. (1898 г.) - с. 101-106 ».

Гаврошева сказка «Францко» - начало см. в сказке «О Францка» (тот же том «этнографический сборник», с. 14-15), окончание пор. с «Вием» Гоголя.

Сказка Гавроша «Глупый попик» - см. «Как вышел поп в гостях в волшебниц» (тот же том «этнографический сборник», с. 149-150).

Сказка Гавроша «заклятое зеркальце» - начало см. «Черт на вечеринках» (этнографический сборник. Том XXXIII. Понадобится в галицко-русской демонольоґии. Т. 2, вып. 1. Собрал Владимир Гнатюк. - с. 46).

Гаврошева сказка «Крикус-Какус» - см. «Крикус-Какус» (этнографический сборник. Том ИV. Этнографический материялы с Венгерской Руси. Собрал Владимир Гнатюк. Т. ИI. Сказки, басни, рассказов об исторических лица, анекдоты. (1898 г.), С. 26-29).

Сказка Гавроша «Блуждающий воин» - см. «Попадья и ее мертвый любовниц» (тот же том «этнографический сборник», с. 151-1.152)

Признаюсь, найдя и прочитав все эти тексты еще раз, я был растерян. Пересмотрел еще раз внимательно «Деда Всевед» - ни одного упоминания, ни намека на то, что речь идет о пересказ народных сказок, причем собранных одним человеком. Можно было бы говорить о том, что господин Гаврош делает святое дело, возвращает сказки к читателю, мол, прошло более века от их публикации ... Но по крайней мере пять из упомянутых сказок было перепечатано совсем недавно, в посмертной авторской сборке Владимира Гнатюка «Сказки Закарпатья »(Ужгород, изд-во« Карпаты », 2001 год). Замечу, что Гнатюк - человек, который всю жизнь положила на то, чтобы собрать и уберечь фольклорные сокровища Карпат: пять экспедиций, сделанных за свой счет, годы работы, в результате - шесть томов «Этнографических записей с Венгерской Руси», сотни статей ... и хроническая болезнь легких, заблаговременная смерть в 55 лет.

Может быть, стоило хотя бы одной строкой, где в исходных данных вспомнить, результатами чьей труда вдохновлялся автор «Деда Всевед»? В конце концов, другие современные сказочники в этом не видели для себя ничего постыдного.

В конце сборника Гаврош прозрачно намекает на то, что нас ждут дальнейшие приключения главного героя. Надеяться, хотя тогда автор отдаст должное научному и фольклористу, который на самом деле собрал эти сказки.

Александр Гаврош, писатель, журналист:

- Книга «Дед-Всевед», кроме сказочных народных сюжетов, имеет все же и свое оригинальное. Это повесть. Но для меня было принципиальным не выдумывать сказки Деда Всевед, который лечит главного персонажа (это сделать проще простого), а взять те сокровища, о которых мы подзабыли, и представить их для сегодняшнего читателя. Ведь именно их рассказывает Дед-Всевед - человек из народа, проживающего в карпатской глубинке.

Генетика является не автором этих сюжетов, а устройства записи. Автором является украинский народ. К тому же здесь не только сюжеты, которые записал Гнатюк. Есть и другие. Я перелопатил весь пласт закарпатских сказок, чтобы выбрать семь таких, которые меня заинтересовали. Но это только сюжеты. В «Диди-Всевед» эти сюжеты имеют не только адаптацию, но и трансформацию. Многие из них общеизвестны и встречаются в записях по всей Украине и даже в других странах. К примеру, «Чертова мельница» - это также чешский сказка. Вообще сказочные народные сюжеты, как правило, путешествующие. Поэтому они и народные, что невозможно установить их автора.

Я всегда подчеркиваю , Что здесь использовано подзабытый пласт фольклора. Это и есть задача книги, хоть и детской. Надо было указывать, что сюжет такой-то истории впервые записал Гнатюк от такого-то такого в таком-то селе? Не знаю. В фольклорном сборнике - возможно, но в детской книжке - сомнительно. К слову, в современных сборниках братьев Гримм не указывают первоисточников их сказок. Важно отметить, что Гнатюк не делал адаптации, как братья Гримм, а дал точную запись устного рассказа. То есть эти тексты далеки от совершенства. Поэтому и пролежали более ста лет без движения.

Print Form