Сажре и Ноден в относительно точных опытах (по кельрейтеров-скому методу) установили, что скрещивания разных форм не ведут к взаимопогашению признаков, что признаки и свойства организма, эти элементарные признаки Найта, скрещиваниями не нивелируются и не взаимоуничтожаются, а лишь переходят в новые комбинации. Это капитальное достижение третьего этапа, связанное с именами Сажре и Нодена.

Итак, это 30, 40, 50-е годы XIX века. Материал был огромен, особенно у Нодена, он действительно работал в качестве селекционера-практика, выводил новые сорта различных культурных растений. Он был человеком не только трудолюбивым, но и трудоспособным, каким и должен быть каждый научный работник, и, кроме того, прекрасным наблюдателем. Он смог на огромном материале проследить в скрещиваниях судьбу найтовских элементарных признаков и вывести правило однородности первого поколения. Он вывел правило не исчезновения элементарных признаков, а лишь их доминантности или рецессивности (этих терминов он еще не знал, не применял их), и правило проявления признаков, вновь начинающееся в гибридах во втором поколении, и большого разброса новых комбинаций во втором поколении.

Надо сказать, что в общем русле развития биологии работы Най-та, Сажре и Нодена не играли никакой роли. Это, так сказать, не счита-

24

лось тогда высокой ученой биологией, а была «низменная» биология — сельское хозяйство какое-то, садоводство, — и ученые дяденьки биологического толка не обращали на них внимания и блестяще проглядели все это. Так же, как вам известно, проглядели они и следующий, завершающий этап этого первого периода развития метода скрещиваний — работы Менделя.

Важно ясно себе представлять: Найт знал работы Кельрейтера, Сажре знал работы и Найта, и Кельрейтера, Ноден знал работы и Саж-ре, и Найта, и Кельрейтера, то есть все это логически развивалось. Мендель, в свою очередь, знал о работах Нодена, Сажре, Найта и Кельрей-тера и совершенно сознательно логично развивал линию исследований, связанных с кельрейтеровским точным методом скрещивания у растений.

Как мы дальше увидим, заслуга Менделя, с современной точки зрения, вполне тривиальна. Однако для того времени она была замечательной и заключалась в следующем. Для опытов такого же типа, какие до него проводили Сажре и Ноден, Мендель сделал две вещи. Во-первых, он ввел количественное рассмотрение, стал считать. Во-вторых, проделал методологически очень важную вещь — он упростил наблюдение и сконцентрировал свое внимание и количественный учет (при любых исходных скрещиваниях) на немногих отдельных найтовских элементарных признаках. Сажре и Нодену все бесконечное разнообразие новых комбинаций во втором поколении было нужно и интересно (может быть, потому, что они были селекционерами-практиками). Из него они выбирали материал для своей дальнейшей селекции. Гриша же Мендель был, как известно, мних (Мних (устар.) — монах. Здесь и далее примечания редактора.). Ему было, как говорится, наплевать на всю Западную Европу. Никакие практические проблемы его не интересовали, поэтому он так здорово двинул науку. Что и всем нам надлежит всегда помнить: науки продвигаются тем быстрее, точнее и лучше, чем меньше они имеют дело с практикой.