Томас С. Зац

ОПРАВДАНИЕ ПРИНУЖДЕНИЯ В ТЕОЛОГИИ И ПСИХОТЕРАПИИ

Приводя примеры из истории, Зац проводит параллели между религией и психиатрией, предостерегая от злоупотребления социальным манипулированием во имя догм, принимаемых за истину; сообщаемых в порядке откровения либо выясняемых в ходе исследований ("во имя Бога", или "во имя науки"). Он выступает против таких понятий, как "душевная болезнь", потому что они могут быть использованы для оправдания принуждения. Зац выступает за приоритет прав человека и за свободный, взаимный обмен услугами.

I

Поскольку жизнь человека в своей основе — явление социальное, любая группа людей располагает определенными способами обеспечивать ролевую согласованность ее членов. Поскольку поведение человека в своей основе ориентировано на достижение тех или иных целей, существуют два основных метода поощрения выполнения человеком своей роли или принуждения к этому: кнут и пряник, награда и наказание, уговоры и насилие. Хотя, в соответствии с этим, принуждение представляет собой одну из важнейших жизненных реальностей, современные психиатры склонны закрывать на это глаза*.

*Ради ясности и экономии места я в этой статье буду употреблять местоимение мужского рода для мужчины и женщины, а термины "психиатр" и "пациент" для всех специалистов по психическому здоровью и их клиентов. Я считаю, что есть более эффективные способы поддержать достоинство и свободу женщин и не-врачей, чем демонстративно коверкать язык, что сейчас вошло в моду.

Представление о принуждении предполагает два тесно связанных между собой понятия: власти и свободы. Один человек — А не может принуждать другого человека — Б, если А не имеет власти над Б; другими словами, слабый не может (в буквальном смысле) принуждать сильного. И наоборот, один человек — Б не может быть принуждаем другим человеком — А, если он не наделен определенными стремлениями и желаниями, как правило — желанием жить, быть свободным, владеть собственностью и "стремиться к счастью". Человек, не испытывающий никаких желаний, безразличный к тому, живет ли он и страдает ли, не поддается принуждению. Вот почему в странах Запада люди всегда стремились защититься от принуждения политическими методами — главным образом, путем ограничения власти государства (правительство с ограниченными правами) — и вот почему в странах Востока люди всегда стремились защититься от принуждения духовными методами — главным образом, путем ограничения своих стремлений (нирвана).

II

Поскольку западные представления о свободе и власти в значительной своей части коренятся в традициях иудейской и христианской религий, я начну с нескольких кратких замечаний об этих верованиях. Если рассматривать Ветхий Завет как литературный и политический документ, одна из его самых поразительных особенностей — крайняя озабоченность вопросами власти и бессилия, то есть власти Бога творить, уничтожать и править и бессилия человека как личности перед лицом Бога и как раба перед лицом своего хозяина. Именно здесь, в самых истоках иудео-христианского наследия, возникает весьма важная двойственность, или двойной стандарт, в вопросах господства и подчинения. С одной стороны, всевластие Бога и полное подчинение ему человека — это благо; с другой — власть человека над человеком (в частности, власть египетских фараонов над их рабами-евреями) — зло. Поэтому историю Исхода можно рассматривать, в частности, и как выражение глубочайшего отвращения, которое испытывают люди, когда их лишают права на самоопределение.