United States v. Johnson. (1911). 221 U.S. 488.

Выступление Ролло Мэя

Примерно 2400 лет назад в древних Афинах жил человек, который то и дело вовлекал обитателей этого славного города в уличные дискуссии. Зачем он приставал к людям, известным своей мудростью, и ставил их затем в дурацкое положение, указывая на очевидные противоречия в их суждениях? Когда его прямо спросили, чего он добивается, этот чудак ответил, что послан быть "гвоздем в седалище государства": "Боги послали меня в Афины, чтобы нарушить ваш покой и показать вам с помощью вопросов, что есть истина. Я здесь, чтобы заставить вас думать".

Естественно, афинские граждане вскоре возненавидели неутомимого спорщика и казнили его, заставив выпить чашу с ядом. Этим спорщиком был Сократ.

По-моему, доктор Зац является для нас тоже своего рода Сократом. Вот уже почти 30 лет, на протяжении которых я с ним знаком, он с неослабевающей энергией вскрывал, подобно Сократу, абсурдность человеческих правил, косных обычаев и убеждений. Он заставлял наших афинян сходить с ума. И при этом утверждал, что делает это ради их же собственного блага. Надеюсь все-таки, что дело не кончится для него казнью.

Я следил за доктором Зацем как друг и как профессионал около 30 лет. Я вспоминаю самодостаточную благостность, которая в те ранние годы определяла наше отношение к медицине, включая Американскую медицинскую ассоциацию (АМА) и различные законодательные учреждения, разбросанные по стране. В штате Нью-Йорк АМА обычно направляла действия законодателей: "Нам необходим такой-то и такой-то закон", и законодатели принимали закон, даже не утруждая себя рассмотрением его значения. Кажется, они придерживались убеждения, что в АМА сидят боги, которым не дано ошибаться, и раз им нужен закон, значит, закон должен быть принят.

В штате Нью-Йорк доктор Зац был таким же "гвоздем в государственном седалище", как и Сократ в древних Афинах. Как-то раз ему предложили ответственный пост в департаменте психиатрии. Вскоре после его приема на работу он опубликовал монографию "Мифы о душевной болезни". Руководство департамента пришло в ужас и попыталось уволить Заца, но он обжаловал их решение в суде и, слава Богу, выиграл.

С тех пор Том всегда оставался для меня "гвоздем в седалище", проливающем свет на наши заблуждения, особенно — в сфере медицинской психиатрии. Впрочем, от него доставалось и психологии, где также было немало своего абсурда, поскольку мы тянулись за медициной, подражая ей с такой точностью, с какой только возможно.

Главное, что я услышал от доктора Заца — а за минувшие годы я слышал из его уст много хорошего — слово "миф", используемое в значении анахронизма, содержащего в себе некий обман, фальшь. Я готов сделать доклад, в котором отстаиваю мысль, что термин "миф" имеет сугубо позитивное значение и, более того, я убежден, что использовать его в негативном смысле — значит, глубоко заблуждаться. Вместе с тем, я понимаю, что это вторичная проблема, — таков уж характерный для медиков способ думать о мифе где бы то ни было; вероятнее всего, понятие "миф" так и будет использоваться в значении "ложь", "выдумка", независимо от того, что будет сказано мною или кем-нибудь еще.