3) это разделение способствует концентрации и, следовательно, психологическому осознанию;

4) психологический и политический аспекты могут рассматриваться в качестве двух противоположных дискурсов; и

5) наконец, чтобы усилить акцент, сделанный на этом кардинальном противоречии: политика — это не психология, а психология — не политика.

Говоря об идее души, связанной с личностью, для простоты я пользуюсь термином "индивидуализм". В то же время я хочу отметить, что в XIX столетии понятие "индивидуализм" было очень свежим: появившись на свет в эпоху позднего викторианства, оно определяло направление человеческой мысли и деятельности в области индустриализации, колонизации, капитализации или глубинной психологии (Sf. Sampson, 1989). Если в следующем десятилетии психотерапии суждено развиваться или хотя бы ее существование все еще будет заметно и она не превратится в анахронизм золотой молодежи, в белое городское гетто, в гнездо романтического интима, в детскую комнату для беспомощного ребенка, в вентилятор от сплина фантомных родителей, существующих только в прошлом, или в нарциссический зеркальный зал и переживание телесного самоощущения, — тогда нам придется разрушать, расшатывать и искоренять индивидуализм.

Ни Фрейд, ни Юнг не только не предлагают никакого выхода из индивидуализма, но, кажется, и не хотят его искать. Фрейд (1921) ставит этот вопрос ребром, полагая, что человек "идет по жизни" как zoon politicon (политическое животное, по выражению Аристотеля), следуя троттеровской теории стадного инстинкта, "заставляющего индивидов собираться вместе в сообщества" (с. 81). Однако Фрейд спорит с Троттером, говоря: "Даже если социальный инстинкт [и здесь он заодно с Адлером] является внутренним, он может быть прослежен вплоть до... детства индивида... (1922, стр. 134)". "Давайте рискнем исправить заключение, утверждающее, что человек — это стадное животное, и будем считать, что он принадлежит стае, которую возглавляет вожак, а значит, человек — существо индивидуальное" (1922b, стр. 89).

Юнг принимал в штыки центрированный на себе эгоистический индивидуализм; тем не менее, он назвал внутренний поступательный психический процесс по направлению к смерти "индивидуацией", имея в виду еще более выраженную уникальность (Jung, 1921b). Более того, снова и снова Юнг (1916) отдает предпочтение индивидуальному перед "коллективным" — это понятие включает в себя и группу, и сообщество, и толпу. Юнг приводит аналогию с дробями, которые мы проходили в шестом классе: чем больше общий знаменатель, тем меньше влияние и ценность числителя, индивида. И стая Фрейда, и коллектив Юнга не идут ни в какое сравнение с романтическим индивидуализмом.

Дилеммы индивидуальное/коллективное, частное/общественное, внутренний мир/внешний мир, человеческая душа/мировая душа, которые я представил как дилемму терапия/политика, дилемму, которая дышит на ладан и говорит о моем собственном желании возвратить миру его душу, заключенную в психотерапии, и обозначить один из самых длительных конфликтов из всех, существующих в нашей культуре: конфликт между утверждением политического сообщества, построенном на политеизме древних греков и римлян, и утверждением центрированной на себе отдельной христианской личности.