38

принять превратно) принципиально необходим в описании основной составляющей части терапевтического отношения (Rogers, 1951, р. 160). Баун следующим образом защищал свою позицию:

"Мне кажется, что мы можем любить человека лишь в той степени, в какой не ощущаем угрозы с его стороны... Таким образом, если человек враждебен по отношению ко мне и я не вижу в нем в данный момент ничего, кроме враждебности, то можно с уверенностью предсказать, что мое поведение будет оборонительным. Если же я воспринимаю эту враждебность как понятную реакцию, входящую в систему защиты, обусловленную ничем иным, как потребностью в близости с другими людьми, то я могу отнестись к такому человеку с любовью, поскольку он также стремится к любви, но в данный момент вынужден притворяться, изображая отсутствие такого стремления. Аналогичны (или даже более существенны в моей практике) ощущения, что позитивные чувства, испытываемые клиентом по отношению к нам, могут быть вполне реальным источником угрозы в том случае, если проявления этих позитивных чувств, в какой бы форме они ни выражались, не являются напрямую связанными с теми самыми основными мотивами, о которых шла речь выше" (с. 161).

Баун, стремясь к открытости в своих чувствах и честности в признании этих чувств в отношениях с клиентом, обнаружил, что его клиенты "...вторгались в самые деликатные области, которые я (преодолевая свой страх) открывал им; причем чувства и потребности, относящиеся к этим областям, можно не только обсуждать, но и испытывать — свободно и безо всякого страха" (с. 165). Альтернативой для него представлялось деликатное и невербально выраженное предостережение: "Не выражайте своих самых глубинных чувств и потребностей, поскольку здесь отношения становятся очень опасными. Принятие — это явление эмоциональное, а не интеллектуальное" (с. 165).

Баун сделал отважную попытку превратить отношения терапевта и клиента в реальные человеческие отношения и тем самым бросил вызов другим терапевтам, заставив их прямо взглянуть на свои страхи и навязанные себе ограничения в отношениях, проверить

39

глубину своей способности доверять и принимать себя и других. Опыт борьбы за реальность и принятие этих глубинных чувств становится особенно значительным, если ему сопутствует подробное описание этого же процесса со стороны клиента.

Роджерс заканчивает эту часть главы так: "Гипотезы, неявно заложенные в этой формулировке, будет трудно — если не невозможно — подвергнуть строгой проверке. Это — способ описания происходящих в процессе психотерапии изменений, которые невозможно не заметить". На этом закончу обсуждение используемого нами до 1951 года понятия "возможно, самой чистой формы любви" как основной составляющей процесса позитивных личностных изменений в психотерапии. Как признавал Баун, термин "любовь" в нашем обществе так сильно замешан в романтических фантазиях, что из этого сверхупрощения легко вытекает путаница в понимании (как широкой публикой, так и профессионалами) того глубоко ответственного, честного, чуткого, зрелого и деликатного отношения, которое присутствует в клиент-центрирован-ной психотерапии.