В то же время, мне вспоминается, что когда я училась в институте, я прочла по психотерапии все, что только могла найти. Я жадно разыскивала хороших психотерапевтов и стремилась усвоить то, как они работали. На первом году практики мне удалось найти работника социальной службы, по-настоящему знающего свою работу, а также психолога, с удовольствием делившегося своим опытом (но работавшего в другом учреждении). После каждой встречи с пациентами я названивала ему по местному телефону доверия, чтобы получить его мнение о том, что я делала. Свое обеденное время и перерывы я использовала для общения с работником социальной службы, который был терапевтом от Бога. И, начав работать в психиатрической клинике округа Аламеда, я не надоедала начальству, ничего не понимавшему в психотерапии. Я искала в клинике людей, которые в чем-то разбираются. И мне все время удавалось находить и людей, и книги. Так я познакомилась с Бобом Гулдингом, самым умным психотерапевтом, которого я когда-либо встречала. Я все еще продолжаю учиться — по книгам, участвуя в семинарах, наблюдая за работой наших клиентов. Если психотерапевт хочет стать настоящим мастером своего дела, ему надо найти себе учителей — и часто самым лучшим учителем оказывается человек, работающий по соседству с нами.

219

Большинство хороших терапевтов, я думаю, одновременно и прекрасные клиенты. Они готовы раскрыться, предъявить собственные проблемы, готовы признать их болезненность, а также готовы и способны меняться в процессе психотерапии.

Хороший терапевт не обязан быть всегда правым и не винит своего клиента в неудачах их совместной работы. Например, я уверена, что есть терапевты, не вынесшие для себя ничего полезного из предлагавшегося выше упражнения. Может быть, кто-то даже посчитал это упражнение вредным. Если так, я сожалею, но ни вы, ни я в этом не виноваты. Значит, мы с вами работали не с тем, что вам сейчас нужно. Я делаю то, что могу делать, равно как и клиент. Иногда вместе мы просто творим чудеса, а иногда — терпим неудачу и оказываемся ни с чем.

Я убеждена, что всякий хороший психотерапевт любит свою работу, любит тайну, самобытность и неповторимость каждого клиента, любит ни с чем не сравнимую радость от наблюдения изменений в клиенте. Мне нравится рассчитывать свое действие, чтобы потом, затаив дыхание, ждать ответного хода клиента. Мне нравится быть терапевтом! Я подробно описала все это в статье "Радость психотерапии", помещенной в книге "Терапия новых решений: расширенные перспективы" (Кадис, 1985). И я знаю, что лучшие ученики на опыте ощущают радость терапевтического процесса.

Практическое применение терапии нового решения и ее перспективы

В этом году мы с Бобом отметили двадцатилетие совместной работы. Наше сотрудничество началось в 1966 году, когда мы стали применять наши профессиональные навыки в сочетании с опытом и знаниями, полученными Бобом за два года индивидуальной учебы у Эрика Берна, а также в группах и при личном общении с Фрицем Перлзом. Мы попробовали слить воедино эти два столь разные вида психотерапии и прибавили к этому работу воображения, позволившую сделать более живыми вспоминаемые клиентом ситуации. Начав проводить группы-марафоны по выходным, мы заинтересовались тем, как усилить интенсивность переживаний участников. Чувства гнева и печали у клиентов с нашей помощью достигали фантастического уровня. Со временем мы поняли, что можно обойтись и без катарсиса и что юмор как лечебное средство,