Мы обнаружили, практически в точном соответствии с моими ранними гипотезами, что в процессе психотерапии у пациентов происходит определенное и носящее принципиальный характер изменение представления о себе. Они становятся менее беспокойными, менее враждебными и зависимыми, с меньшей остротой испытывающими чувство вины. И одновременно — более защищенными, уверенными в себе, лучше осознающими события и конфликты, которые им не удавалось осознать раньше, способными любить и быть любимыми. Вся реорганизация личности явно происходила в направлении, ведущем к выздоровлению (Rogers & Dymond, 1954, ch. 4 и 15).

Эриксон формулировал это иначе, но очевидно, что и он подобные изменения представления о себе считал весьма важными. Он называл этот процесс расширением карты познания в опыте пациентов, "помощью в прорыве через ограничения их сознательных установок к высвобождению потенциала бессознательного в

■"Принятие же идеи было самым минимальным. Когда я и председательствовавший на собрании Джон Андерсон вышли после моего обращения из зала, до нас доносился громкий шум оживленных комментариев и споров. Но едва я вернулся, шум сменился гробовой тишиной. Никаких признаков одобрения или замечаний. Когда мы снова вышли, шум возобновился. Никогда я не ощущал так остро профессиональную изоляцию.

20

процессе решения проблем" (Erikson, Rossi & Rossi, 1976, р.18). Это весьма близко моим взглядам на то, что здоровые отношения в процессе психотерапии подразумевают использование "всех способов открытого наблюдения за собственным Я и организации его в сложное единство" (Rogers, 1947, р.366).

Кохут также в целом разделяет эту точку зрения. Переструктурирование Я является центральным моментом в его концепции психотерапии. И в наших взглядах по данному вопросу много общего.

Место и сущность теории

В моих работах присутствует еще один момент, который, как мне кажется, остается не вполне понятым. Речь идет о значении, которое я придаю теоретическим гипотезам, и о месте, какое отвожу теории. В своем основном труде, где представлены мои теоретические взгляды, я достаточно подробно и явно изложил некоторые свои точки зрения (Rogers, 1959).

Я понимаю формулирование теории как "последовательные, упорядоченные усилия выявить смысл и порядок явлений, относящихся к субъективному опыту" (Rogers, 1959, р. 188). Ценность подобных формулировок состоит в их неокончательности. Благодаря этому они стимулируют развитие новой творческой мысли. Они должны быть проверяемы экспериментально, поскольку теория заслуживает минимального доверия, пока она не подвергнута строгой проверке в процессе эмпирических и феноменологических исследований. (см. Rogers, 1985 b). Для меня всегда было и остается по сей день важным то, что все основные положения разработанной мной теории клиент-центрированной терапии поддаются экспериментальной проверке. Мне лестно, что значительная часть из них была экспериментально проверена, причем результаты в основном подтвердили теоретические выводы. (Ознакомиться с данными можно по работе Paterson, 1984). В моих глазах теория, которую нельзя проверить экспериментально, представляет мало ценности, такая теория останется статичной. У нее нет пути для развития и корректировки. Я подчеркивал это в своей статье 1959 года: "Есть лишь одно утверждение, которое можно с уверенностью применить ко всем теориям. Оно состоит в том, что в своей