Теперь отвечу про соотношение сотрудников и пациентов. В основном, у нас два специалиста на трех детей; кроме того, на каждых двух детей приходится еще три человека из обслуживающего персонала. Так что сотрудников у нас больше, чем детей.

Вопрос: Я работаю в психиатрическом стационарном реабилитационном центре, и наша программа состоит из трех подразделе-

30

ний: дома на полпути, то есть места, где пациенты находятся под присмотром, квартир для пациентов, живя в которых, они постоянно получают интенсивную поддержку, а также специальной поддерживающей программы. Сейчас лечение пациента заключается в том, что его постепенно переводят из одного подразделения в другое, по мере того, как его состояние улучшается, а необходимость надзора за ним становится все меньше. Но есть представление, что вместо того, чтобы переводить клиента, надо переводить сотрудников и постепенно уменьшать надзор при сохранении привычного окружения для клиента. Одно из отличий этих двух подходов — это отличие между процессом изменения клиента и процессом изменения персонала. Хотелось бы услышать, что Вы думаете по этому поводу.

Беттельхейм: Меня немного смущает это понятие надзора. У кого есть право надзирать за кем-либо еще? Мне гораздо больше нравится понятие служения. Я не считаю, что мы здесь для того, чтобы надзирать, я считаю, что мы здесь для служения. А из некоторых докладов на этой конференции можно заключить, что мы призваны быть профессиональными надзирателями. Я же всегда считал, что наша профессия — служение и помощь. Но из того, что я услышал, создается впечатление, что я жестоко заблуждался и что теперь часто встречается стремление считать себя этакими правителями, командирами и надзирателями. Это не по мне. С меня больше чем достаточно надзора надо мной нацистов, это до конца жизни удовлетворило мою надзирательскую потребность. Так что я отношусь к этому очень чувствительно, понимаете ли. С другой стороны, если Вы убеждены в важности постоянных человеческих взаимоотношений и взаимной привязанности между людьми, то Вы уже знаете, кого и как следует переводить.

Вопрос: Д-р Беттельхейм, я работаю в долгосрочном стационаре для лечения маленьких детей и младших подростков с серьезными нарушениями психики, и там окружение считается главным моментом и основной надеждой терапии. Как Вы решаете проблему конфиденциальности между индивидуальным или групповым терапевтом и теми сотрудниками, которые непосредственно заняты уходом за детьми, то есть теми, кто находится на передней линии лечебного процесса и на ком сосредоточено наибольшее внимание?

31

Беттелъхейм: Ну, а если мы на минуту представим, что сотрудники находятся на месте родителей — разумеется, очень хороших родителей — как Вы думаете, будут ли родители разговаривать друг с другом о том, то происходит с ребенком?

— Конечно, да.

— Прекрасно, тогда я не понимаю, в чем тут проблемы конфиденциальности. От кого мы заводим секреты?

— У нас в организации такие проблемы могут возникать среди подростков, например, когда некоторые психотерапевты считают, что для подростка очень важно и значимо иметь кого-то, кому можно излить душу в тайне от воспитателей, как это бывает в семье, где ребенок, если не может что-то сказать отцу или матери, доверяется дяде или тете.