Но есть и множество пограничных дисциплин. Взять, например, биологию — казалось бы, точная наука, но все же не совсем. Некоторые утверждают, что отдельные ее постулаты не отвечают критериям точного знания. То же относится к медицине: она содержит в себе элементы как науки, так и искусства.

Психоанализ развивался с ориентацией на научный метод и именно научный метод показал, что это пока еще не наука, но что он мог бы стать наукой, если бы психоаналитики подходили к субъективным данным с большей научной строгостью. В одной компании с "ненаучными науками" оказались психиатрия, психология, антропология, социология, а также "общественные науки" — термин, выражающий претензию на научный статус.

Сам я увлекся исследованиями в области психоанализа вскоре после второй мировой войны, задавшись целью сделать все, чтобы возвести теорию до подлинно научного уровня, чем и занимаюсь вот уже в течение сорока лет. Психоанализ изобиловал ненаучными понятиями, в основе которых лежали чувства, а также нетленные переживания героев греческих трагедий. Теория психоанализа оставалась предметом моих интересов в течение почти десятилетия, пока в пятидесятых годах не появились первые исследования по семейной терапии. Казалось, в институте семьи теория, наконец, обрела те переменные, которых ей так не доставало при индивидуальном подходе. Изучение семьи, предшествующая увлеченность теорией плюс размышления об эволюционных процессах — все это привело меня к намерению разработать концепцию человеческого поведения в терминах тех же системных идей, в которых осмысливалась и естественная эволюция. В отличие от фон Берталанфи с его идеями общих систем, я стал работать в другом направлении, пытаясь интегрировать семейные отношения в рамках системных представлений об эволюции. Мое

113

понимание теории и терапии семейных систем было изложено в работе "Семейная терапия в клинической практике" (Во\¥еп, 1978).

Человеку свойственно подводить теоретическую базу под свои мысли и действия. В течение веков приятие новых идей было весьма неровным. Случалось, что старые представления надолго застревали в умах, а бывало и так, что хватало и малого натиска, чтобы обветшавшие идеи затрещали по всем швам. Но в целом обычно наблюдалось некоторое отставание между появлением новой мысли и ее общим признанием. Степень приверженности к старому зависит от накала общественных страстей, социальной активности общества или силы религиозных идей. То, что земля круглая, было доказано две тысячи лет тому назад, однако в течение столетий люди продолжали верить, что она плоская. Представление о том, что изначально Земля была создана в ее настоящем виде, еще долго держалось после того, как утвердились идеи постоянного изменения и развития.

А уж что касается добрых и злых духов, то это было поистине всеобщим заблуждением. Первобытный человек верил, что добрые духи посылают удачу, а злые — беду, что его собственные добрые и плохие поступки воздействуют на духов. В поисках согласия с миром духов человек изобрел определенные ритуалы. Первобытные лекари полагали, что любая болезнь послана злым духом, а лечение заключается в том, чтобы его изгнать. Исходя из той же веры в злых духов, свои ритуалы придумали колдуны. Возникнув где-то в начале пятнадцатого века, колдовство около двух веков практиковалось почти повсеместно и особенно упорно — в Англии. К этому времени относится и печально известное сожжение Салемских ведьм в колониальной Новой Англии. В те времена колдуньи приговаривались публичным судом к сожжению заживо. Столь жестокой мере способствовало поверье, что лишь с помощью такого способа можно уничтожить воплощенного в них дьявола. Это был недолгий период истории, когда религиозные фанатики использовали суеверие в качестве оружия против инакомыслия. Будем надеяться, что ничто в этом роде никогда не повторится, хотя всегда существует вероятность чего-то подобного, когда буйство страстей начинает возобладать над спокойным, уравновешенным знанием.