Я выделю лишь несколько моментов из поражающего богатством идей доклада доктора Витакера. Манера его изложения чрезвычайно личная, с трудом поддающаяся описанию, а следовательно, и обсуждению.

Остановлюсь на его замечании, что врачующим может оказаться любой житейский случай. Это, может быть, самое важное наблюдение, ибо оно приводит нас к пониманию феномена изменения как такового. Мне кажется, исследователями мало сделано в этом направлении. Ведь существуют бесчисленные примеры, когда жизнь человека резко изменяется без всякого вмешательства психотерапевта. Как нам использовать в своей работе подобную возможность? Здесь собрались те из представителей нашей профессии, кто стремится систематизировать знание, кто видит смысл в теории. При таком подходе кажется не столь уж важным, были или не были техники, которые мы используем, причиной или следствием наших теорий. Думаю, это как раз тот случай, который доктор Витакер обозначил как "мы-феномен" (\Ve-ne88). Но существуют и такие выдающиеся люди, как Карл Витакер, которые "просто знают" или "просто делают" то, что приводит к изменению. Смею предположить, что это очень близко к тому понятию, которое он обозначил как "я-феномен" (1-пе88). Взаимодействие этих двух типов терапевтов можно охарактеризовать высказыванием знаменитого математика Гаусса, который, ломая голову над сложной задачей, заметил: "Решение у меня уже есть, надо теперь выяснить, как я к нему пришел".

Слушая доклад, я все время восхищался этой редкой и удивительной способностью схватывать самую суть вещей. Таких людей в нашей профессии немного. Помимо Карла, могу также назвать имя Джона Розена из Филадельфии. Розен как-то придумал понятие "вхождение в психоз", но никогда не мог объяснить, что это значит. Я был абсолютно зачарован, когда увидел, как он это делает. У него был один случай аутизма, когда больной, сам доктор медицинских наук, не мог вымолвить ни слова в течение трех лет. Не прошло и четверти часа, как между Розеном и пациентом завязалась оживленная беседа. Объяснения у Розена, как я уже замечал, получались не столь впечатляющими. А вспомните Мил-тона Эриксона и его фантастическую способность творить чудеса, внешне предельно простые, но дающие потрясающий результат.

243

Нельзя не вспомнить Дона Джексона, основателя и первого директора Института психиатрических исследований. Он исцелял больных через десять минут на первом же сеансе. Он сразу же видел систему в целом и знал, как ее привести в норму. В течение долгого времени мы встречались по средам и давали ему прослушивать записи структурированных, как я их тогда назвал, семейных интервью. Мы разрабатывали тогда особую технику интервьюирования и надеялись со временем подготовить пособие по диагностике семейных взаимоотношений, но, к сожалению, идее не суждено было осуществиться.

Так, в соответствии с нашим планом, мы задавали семейным парам (в отсутствии их детей) вопрос: "Как среди миллионов людей вы двое нашли друг друга?" Они кратко рассказывали нам о своей первой встрече. Когда Дон Джексон слушал эти записи, ему ничего не было известно о пациентах: кто они, сколько им лет, есть ли у них дети и почему они обратились в Институт психиатрических исследований, но всякий раз Джексон ставил совершенно точный диагноз или объяснял, в чем заключается проблема. Причем, это не были общие фразы типа: "Похоже на депрессию". Помню, как после одного прослушивания Джексон произнес: "Если у них есть сын, он, вероятнее всего, — правонарушитель, а если дочь, у нее, скорее всего, болезни психосоматического характера". И каждый раз он попадал в точку. "Дон, как это у тебя получается? — выпытывал я. — Как ты приходишь к таким выводам?" А в ответ звучало "разъяснение" типа: "Потому что вот в этом месте мамаша просто засмеялась".