159

виновение семье. К счастью, отчим не позволил его госпитализировать и пригласил для лечения меня.

На первом же приеме, когда у меня собрались мать мальчика, он сам и его младшая сестренка, я попросила мальчугана изобразить, как он умеет буйствовать. Он выгнул грудь колесом, согнул руки, как супермен, скорчил страшную физиономию и, пнув ногой стул, завопил: "Я — страшный и опасный Халк!" Потом он показал терапевту, каким бы он мог быть чудовищем Франкенштейна.

Похвалив его артистические способности и богатое воображение, я попросила еще раз изобразить страшного и опасного Халка и чудище, а затем попросила мать обнять и поцеловать мальчика. Потом настала очередь матери изобразить себя в гневе и раздражении, наградой было объятие и поцелуй сына. Вся эта процедура и стала их домашним заданием на каждый день, которое они должны были завершать стаканом молока с вкусным печеньем.

Припадки бурного неповиновения прекратились после первой же сессии. Любовь и внимание вместо наказания сделали свое дело, а приступы раздражения превратились в игру, участники которой были открыты в выражении своих чувств и могли подбадривать друг друга.

Шестой случай

Томми, молодой человек двадцати одного года от роду, пребывал в постоянном унынии, частенько бывал не в ладах с законом и злоупотреблял наркотиками. Считая брата и сестру совершенными людьми, себе он отводил роль "разрушителя" собственной жизни.

Терапевт заметила, что иметь всего лишь одного "разрушителя" на семью — не очень справедливо. Вот если бы брат и сестра согласились его подменять по очереди, он мог бы "разрушать" жизнь каждую третью неделю, а в течение двух других заниматься каким-нибудь делом: поработать, например, либо пойти учиться, развлечься, наконец. Вопреки протестам родителей, брат и сестра согласились на предложение терапевта. Когда очередь "разрушать" жизнь дошла до старшего брата, он заявил, что ему пора покинуть родительский дом. Тут-то и выплеснулся наружу давний конфликт между отцом и старшим сыном. В этом скрытом конфликте Том-

160

ми выступал чем-то вроде громоотвода, отвлекая отца от его давней обиды на своего утонченного, интеллектуального старшего сына, который свысока смотрел на отца-рабочего. Когда отец и старший брат разрешили свой старый конфликт, Томми больше не нужно было губить свою жизнь. Он нашел работу, у него появилась девушка и жизнь его вошла в норму.

Седьмой случай

Семья из десяти детей от 14 до 30 лет потеряла отца. Мать лечилась от алкоголизма, вызванного смертью мужа. К нам в институт пришел один из детей и высказал свои опасения, что у матери может начаться депрессия, если одна из дочерей, выйдя замуж, переедет жить к мужу. На сессии стало очевидно, что дети не мыслят своей жизни без матери, которая стала для них как бы центром вселенной, и сколько бы она ни отдавала им души и сердца, им всегда казалось, что этого недостаточно. Терапевту пришлось перестроить семейные отношения таким образом, чтобы каждый из детей помогал другому и в то же время сам получал помощь от кого-то из братьев или сестер, причем возраст здесь значения не имел. Когда новая структура устоялась, оказалось, что самый младший ребенок опекает самого старшего. Цель такой перестройки заключалась в том, чтобы дети обращались за помощью друг к другу, и только в крайнем случае — к матери. Ободренная этим проявлением самостоятельности детей, их любовью друг к другу, мать смогла вспомнить о своих собственных интересах и осмелела настолько, что познакомила детей с человеком, за которого подумывала выйти замуж.